Случайный спутник

— Зеркало это, зеркало! — воскликнула Натали и рассмеялась так звонко, что Виктор за руку оттащил ее в сторону.

Они оказались в низком коридоре, вдоль стен которого стояли кушетки.

— А если обратно? — испуганно спросила Натали. — Куда-нибудь в столовую?

— Да я и обратной дороги не помню.

Так они и стояли, пока не услышали звуки оркестра, прошли еще вверх по лестнице к раскрытым дверям.

Большой зал с колоннами и множество длинных окон, занавешенных белыми шторами, музыка, приглушенный гомон, вся необычность обстановки подействовали на Натали возбуждающе.

— Идем, идем, — заторопила она.

Один столик в углу был свободен, и Натали бросилась к нему почти вприпрыжку.

Когда уселись, Виктор, гордый от страха, сказал:

— Нельзя тебя пускать в приличное общество. Манер, как таковых, у тебя нет.

А Натали была готова петь или хохотать — ей нравилось здесь: как в кино! Она вертелась на стуле во все стороны, даже заглянула под стол, потрогала все тарелочки, салфетки, пепельницы, понюхала цветы в вазе.

— Выведут тебя отсюда с позором, — пригрозил Виктор, — и поесть не успеешь. — Он долго изучал меню, поданное презрительным молодым официантом, сокрушенно качал головой, хмыкал, наконец, вздохнул: — Ну что ж, будем питаться.

Ждали не меньше часа. Виктор молча курил, но Натали не скучала, разглядывала танцующих, притопывала ногами, кому-то улыбалась.

— Цып-цып-цып, — сказал Виктор, — дите невоспитанное.

— Давай чокаться! — предложила Натали и так стукнула фужером с минеральной водой о фужер Виктора, что с соседних столиков оглянулись. А она хихикнула.

— Знаешь, это ты невоспитанный, — сказала она почти серьезно. — Сидишь мрачный, со мной не разговариваешь…

— Поводов веселиться у меня нет.

— Ну и что? Я вот про все забыла. Вернусь домой, а там… Вообще! — Она постучала кулаками друг о друга. — Я бы ушла жить в общежитие, но боюсь оставлять маму с этим.

— Я бы тоже с удовольствием остался в общежитии.

— Скажи… неужели ты… будешь жить… вот так?

— Да, вот так, — раздраженно ответил Виктор. — За ошибки надо расплачиваться. Ешь.

Зато уж ела Натали — весело! На переносице выступили капельки пота. Виктор совсем помрачнел и, приступая к компоту, проговорил будто с осуждением:

— Кормят — будь здоров.

Блаженная истома овладела Натали. Она сидела, уткнувшись локтями в стол, полузакрыв глаза, слушала музыку. Сидеть бы вот так и сидеть…

— Вот что, — резко сказал Виктор, — должен я с тобой поговорить. Ты что, с ума спятила? Одна приехала в Москву, остановиться тебе негде…

— Не надо, — с закрытыми глазами попросила Натали. — Знаешь, как мне хорошо…

— Но соображать-то все-таки необходимо. Существо ты симпатичное, не очень обычное. Привлекательное, — с раздражением говорил Виктор. — И вот попала в ситуацию. О чем ты думаешь?

— Предположим, о тебе, — вырвалось у Натали.

— Я с тобой серьезно разговариваю. Денег у тебя, верно, кот наплакал, а…

— Подожди, подожди, — ледяным тоном остановила Натали. — При чем тут деньги?

— При чем тут деньги! — еще резче продолжал Виктор. — При всем! Знаешь, например, сколько здесь каждый кусок, каждая ложка стоит? Что одна без денег делать будешь?

— Подожди, подожди… Мне так хорошо было, так… Ты тоже считаешь, что со мной может что-то случиться?

— Конечно. Таких дурочек…

— Специально ловят такие, как ты? А потом жалуются, что вынуждены жениться?

И не успел растерявшийся Виктор ответить, как она щелкнула замком сумочки, бросила на стол деньги и убежала.

На лестнице она несколько раз споткнулась.

Седобородый швейцар взглянул на нее понимающими глазами, улыбнулся мудронплутовской улыбкой, не осуждающей и не прощающей, и чуть-чуть приоткрыл дверь.

Натали выскользнула на улицу, увидела такси и села в кабину.

— Куда прикажете?

— Хоть куда. Мне прокатиться.

— Понятно.

Машина будто плыла — плавно, без толчков.

— Приезжая? — спросил шофер, и только тут Натали взглянула на него — немолодой мужчина с густыми лохматыми бровями. — А чего в ресторане делала?

— А что в ресторанах делают? Ела. Ничего, вкусно.

— Заметно, что хорошо… поужинала.

— А почему вы на «ты»?

— Потому что старше тебя. Чего в ресторане делала?

— Я сказала: ела.

— Одна?

— А вам что?

— Да так. Откуда приехала?

— С Урала.

— Зачем?

— Москву посмотреть.

— Ну и как? Понравилась Москва?

— Вы знаете… — Натали повернулась к шоферу. — Очень. — Помолчала и повторила: — Очень.

— А ночуешь где?

— Почему-то всех интересует, где я ночую.

Они ехали по узким темным улицам, где почти не было машин, прохожих — даже не верилось, что это Москва, — и лишь в редких окнах горели огни.

— Ночевать где собираешься, спрашиваю?

— Не знаю.

— Интересно.

— На вокзале где-нибудь.

Машина вылетела на широченную улицу и поплыла в потоке автомобилей.

Огней-то, огней!

И радостно было Натали, и тоскливо. Даже — нехорошо. Она и не заметила, как перестала смотреть по сторонам, застыла в напряженной позе, вдавившись в спинку сиденья.

— А как тебя одну в Москву отпустили? — спросил шофер. — Ну, я понимаю, если учиться, а то — ресторан… такси вот.