Слуга

Раздался выстрел. Захрустело стекло. Взревела снаружи машина, и наступила тишина.

Михалыч поднял над головой крышку: в сумерках зияло разбитое окно. Рядом лежал Чачин. Матушка, скорее всего, тряслась в избушке, вспоминая всех богов.

Михалыч открыл дверь и вышел в сени.

– Сынок…

Мать стояла перед ним, блестя в полумраке глазами.

– Сиди, мама, в избушке… Запрись на крючок…

Михалыч вернулся в дом. В темноте натянул на себя форму, вышел из дома на улицу. К темным стеклам в соседних домах прилипли перепуганные лица. Пусть смотрят. В темноте они разглядят лишь человека в мундире.

Пистолет у Михалыча лежал в правом кармане кителя. Патрон в патроннике. Снимай одним пальцем с предохранителя – и стреляй, не вынимая «машинки». Противник удивиться не успеет, как получит пулю.

Подойдя к зданию администрации, он заметил за углом полицейский мотоцикл желтого цвета. Оказывается, этот цвет был еще в моде в здешних местах. Ключ торчал в замке зажигания. Заводи – и пользуйся на здоровье.

Михалыч включил зажигание и стал заводить мотоцикл. Нога сорвалась, больно ударившись о рычаг. Михалыч продолжил заводить, но у него это как-то не выходило: нога словно липла к рычагу… Странно. Почему рычаг прилипает к стопе?

Из-за угла вышел сержант – Михалыч неделю назад едва не отправил его на тот свет. Едва – не считается. Сержант живее всех живых – вытянулся по струнке, отдает честь и улыбается:

– Заплатите мне, чтоб я поддакивал…

Умный, бестия…

И тут Михалыч проснулся: нога застряла между прутьев кровати и сильно болела. Луна светила сквозь тюлевые занавески. Михалыч поднялся и пошел в прихожую, еще не веря, что это был сон. Мать спала на боку, свернувшись калачиком. Стол чист, а русской печи нет и в помине – вместо нее здесь кирпичная плита. Слава богу! Жив, значит, Чачин.

Мать повернулась в кровати:

– Стонал ты сильно, Толя… Приснилось, видать, что-нибудь…

Михалыч взял со стола бутылку минеральной воды, распечатал:

– Приснилось…

– Зверячья у вас работа…

– Для кого как.

Михалыч глотнул воды. Мать продолжала на ту же тему:

– Все нервы себе измотал… Чо видел-то хоть?

– Войну…

– Все воюешь?

– Куда от нее деться…

– Бросай! Жениться давно пора!

– Не переживай.

– Ну как мне не переживать? Ты же мой сын.

– Вот и не мучь меня. Если спросят, знаешь ли полковника Кожемякина, скажи: не знаю такого, никогда не слышала. У меня, мол, другая фамилия. Спросят паспорт – сунь им в рыло…

Михалыч вернулся в постель, но долго не мог заснуть, ворочаясь с боку на бок. Проснулся поздно. Настроение мерзопакостное. Сны не бывают напрасными. Они имеют под собой материальную основу – как в том случае, при проведении первой в жизни спецоперации. В квартире находилось тогда двое агентов, поджидали хозяина – о нем плакал заочный приговор. Михалыч ночью уснул, по очереди, и видит во сне: в комнате сидят трое мужиков – Михалыч смотрел на них откуда-то сверху, словно с божницы.

Мужики сквозь зубы говорили между собой:

– Мы войдем туда просто…

– Как же?

– Подойдем к двери и скажем: «Вам письмо». Они спросонья откроют – остальное дело техники…

Квартирный звонок разбудил моментально. Михалыч прильнул к «глазку»: на площадке за дверью стояли двое.

– Вам письмо!

Напарница выскочила из другой комнаты, дернула дверь, натягивая цепь, – быков сажать на такую цепочку.

– Ну! Давайте же…

Гости таращились на «бычью» цепь. Напарница теребила от нетерпения цепочный карабин, собираясь вынуть его из паза и открыть дверь. Но Михалыч прижал ей пальцы вместе с карабином, пихнул от двери. Мужикам лет за тридцать, рожи дубовые, руки – за спинами.

– Что за спешка?

– Извините, ошиблись…

Гости скользнули к подъезду.

Закрыв дверь, Михалыч метнулся на кухню, прильнул к стеклу. Из подъезда выпали двое. По пути к ним присоединился еще один – из-за тополя. Только тут Михалыч вспомнил сон и с тех пор стал в сны верить. К делу о заочном приговоре троица, впрочем, не имела никакого отношения – оказалось, это был всего лишь банальный наезд на богатенькую квартиру.

…Слушателей отбирали по какой-то особой программе. Никто не знал, для чего весь этот сыр-бор. Знали одно: работа обещает быть интересной. И Кожемякин выдержал испытания.

Казалось, их отбирают для работы за границей. Вероятно, у закрытого ведомства возникли трудности с кадрами, вот оно и решило подобрать для себя кадры в МВД. На деле оказалось иначе: родное министерство подбирало кадры для себя самого. Об этом стало известно, когда было предложено подписать новый контракт – о неразглашении сведений. Михалыч клялся во всем, обещал всё, что от него требовалось. Другая сторона не обещала ничего. Она гарантировала лишь пулю в случае предательства. И это выглядело нормой. Как же иначе-то? Каждый из слушателей готов был поступить в лучших традициях якудза – откусить язык и умереть от потери крови.