Слуга

Еще бы не помнить! Он помнит, как Сухов вытащил его из горящего дома, помнит, как старшина тащил сержанта Сухова через весь город, среди ночи, – ни транспорта, ни телефона, ни рации под рукой…

– А помнишь, Ваня, как я вызвал опергруппу из РОВД, потому что труп обнаружился?

– Они приехали, а там манекен разбитый. «Ты, говорят, хоть подходил к нему?»

Иван наполнил рюмки:

– Никогда бы не подумал, что сержант Сухов станет генералом. Но ты поступил учиться, и теперь ты генерал. За тебя…

Рюмки вновь звякнули. Хмель не брал генерала. Он правильно поступил, бросив дела и купив бутылку. Жена у Ивана не захотела сесть с ними за компанию – вы товарищи, у вас общие дела, – и ушла с девочкой-подростком в зал. Брак у Ивана поздний. Не скоро его порадуют внуками.

Сухов хлопнул себя в колени. Пора и честь знать. Можно рыбалкой заниматься, по грибы ходить.

Иван соглашался. В грибах он разбирается не хуже других, в рыбалке тоже. Можно шашлыки на природе организовать. И всё равно не понятно, чтобы Сухова, принципиального мента, увольняли за просто так. Он вырос из рядовых, знает всю полицейскую кухню.

Угасал закат, по-летнему долгий. Пора. Сухов поднялся. Из зала вышла хозяйка.

– Прощайте, хозяева дорогие…

– До свидания. Только до свидания.

Иван собрался проводить.

Оба товарища вышли за ворота и двинули в сторону трамвайных путей…

– Прощай, Иван, – вновь сказал Сухов.

Иван удивился. Он слов других, что ли, не знает? Однако не стал поправлять генерала, собираясь сесть в трамвай и проводить до самого дома. Но бывший сержант воспротивился – не надо никого провожать.

Они обнялись.

Из-за угла, скрипя, выполз трамвай. Генерал отдал Ивану честь и, развернувшись, поднялся в салон. Изнутри он махнул товарищу и встал к окну. Было множество свободных мест, но Сухов по старой привычке не желал садиться. На очередной остановке в трамвай вошла девушка, сущий цветочек, и в вагоне раздался безудержный хохот: какой-то парень, подставив ногу, придержал ее в проходе, а та, багровея, пыталась перешагнуть. Колено вскинулось кверху, застряв у нее между ног, – хохот вновь разодрал тишину. Девушка взвизгнула, вырываясь из цепких объятий. Освободив руку, она отвесила наглецу оплеуху.

Пассажиры уставились в сторону Сухова: тот шагал вдоль салона.

– Прекратите!

Смех оборвался. Девушка выскользнула, метнулась к выходу и замерла, а парень разинул рот. Ой, как интересно! Живой генерал!

Как видно, ему нравилось быть объектом внимания. Сухов искал глазами девушку – она нужна следствию.

Трамвай остановился. Сухов дернулся к ней:

– Не уходите, девушка!

Но жертва недавнего произвола, уже стучала каблуками по асфальту. Сухов обернулся к компании:

– Вы что себе позволяете! Вам что здесь? Цирк?

– Да пошел ты…

Генерал не верил своим ушам, рука у него опустилась в карман.

Парень взвизгнул удавлено:

– Чё те надо?!

– Встать! К выходу!

Сухов вынул из кармана пистолет, передернул затвор.

Парень поднялся, продолжая вопить:

– Говорил вам, лошары, на «Мерсе» ехать надо!

Окруженный толпой перезревших парней, Сухов вывел из трамвая хулигана.

– И что ты нам сделаешь? – тот вызывающе смотрели в лицо генералу.

– Ты задержан.

Парень выхватил из брюк узкую полоску металла:

– У него зажигалка!

– Стоять…

– Получи, сука!

Полоска блеснула, вошла под левый сосок, и в этот момент «зажигалка» откликнулась пламенем.

Уцепившись руками в промежность, парень сложился пополам.

Сухов опустился коленями на асфальт – ноги его не держали. Затем лег на бок. По груди струилась теплая жижа. Генерал трогал рубаху, утирал о лампасы руки. Нож торчал в груди. Если не вынимать, то скорая может успеть.

– Свихнулся ты, дядя! Что ты наделал!

Сверху склонился один из парней, цепляясь за ручку ножа.

– Не трогай…

Но парень со скрипом повернул нож, вынул из груди и бросил на асфальт. Из сердца теперь била наружу ни чем не сдерживаемая кровь…

В дежурной части УВД раздался звонок. Мужской голос торопил приехать. Бригада прибыла в считанные минуты и, обнаружив на асфальте собственного начальника, сообщила о случившемся в следственный комитет и прокуратуру. Место происшествия оцепили. Прибыл следователь и стал писать протокол. Патрульные машины, снятые с маршрутов, собирали по тревоге личный состав гарнизона полиции.

К утру преступление раскрыли. Оперативники установили, что генерал стрелял из именного пистолета. Они обнаружили его зажатым в руке, под генеральским коленом, и вскоре получили результат, обзвонив больницы, – субъект с огнестрельным ранением находится в областной больнице. Им оказался сынок первого банкира области. Сын Сухофрукта. В кругу приближенных его называли Самцом. Прозвище, как видно, нравилось владельцу. Полиции были известны все его похождения, однако сделать с ним ничего не могли. Оперативники зло шутили: «Укоротят Самцу огурец – не с чем на баб прыгать будет… Жаль, генерал оставил ему другое яйцо… »