Слуга

– Вот… Краешек выглядывает…

– Теперь слушай. Видишь этот ручей? Это выход из зоны, канал. Теперь добавим к каналу Политика с командой, а также их претензии к полковнику Кожемякину… – он ткнул себя в грудь ладонью. – И получим узел интересов на водном русле. Господин Безгодов как политик не вечен. Рано или поздно его сковырнут с насиженного места. Поэтому так усиленно он думает о собственном бизнесе. Этот бизнес криминален. Об этом знают все, но говорят немногие, потому что задавлены и боятся…

– Так…

– Согласно записке Физика, которую я обнаружил, ныряя в Дубровской протоке, Политик собирался его использовать, думаю, на водном пути, через канал. Там ходит маневровый теплоход «Коршун». Одному боженьке известно, как его досматривают при проходе через ворота.

– Я об этом не думал.

– Политик – это фармацевт. Он живет, чтобы изо дня в день совершать свой бизнес. Он давно мог купить или построить для себя дом в городе, однако до сих пор держится за дачу в Дубровке. Спрашивается, для чего ему особняк в дыре? Полагаю, особняк – это вершина айсберга…

– Он собирался строить водопровод, вырыл траншею, а потом вроде как отступился. Опять всё зарыл вместе с плитами… Теперь там картошка, кажись, растет… А по низине, за изгородью, бурьян один – он там планировал насос поставить.

Сообщение оперативника удивило.

– Насос, говоришь?

– Чтобы круглый год была вода. Траншею подвел к косогору, через огород… Оттуда самосвалы возили грунт… Потом всё завалили, разровняли, чернозем сверху подсыпали. Я рядом не стоял, конечно, но это было. Мне, говорит, надо, чтобы ни от кого не зависеть.

Они замолчали, переваривая информацию.

Михалыч свернул карту и возвратил хозяину.

– Что будем делать? – спросил Иванов.

– Нужен катер и пара надежных людей.

Иванов улыбнулся:

– Иосиф… Благодаря ему я сижу здесь. Пуля браконьера прошла мимо, – он махнул ладонью около уха. – У него удостоверение внештатного опера.

– А лодка?

– Катер наш, рулевой – Иосиф. У него допуск к маломерному флоту.

Иванов взял листок, написал номер телефона и протянул Кожемякину. Затем поднял трубку, набрал номер.

– Николай? Это я. Чем занимаешься? Ничем? Тогда приходи в контору. Ключи от катера не забудь, – и положил трубку, усмехнувшись: – Заодно проверим, чем там бродяги в лесу занимаются. Тюменцев сам возглавил экспедицию. Дикое племя бросили на охрану природы.

Вскоре в кабинет влетел Иосиф со связкой ключей в руках.

– Предупреждаю заранее: бензин – ёк! А без бензина мотор почему-то не работает. В баке осталось чуть-чуть.

– Выкати бочку и заправь оба бака. Только в гараже не занимайся. Разольешь – дышать потом нечем будет…

– Понял. Всё понял, товарищ майор.

– Капитан…

– Скоро присвоют. Нутром чую.

Иванов сплюнул, зачем-то вынул из кобуры пистолет, осмотрел и вновь отправил на место…

Просторная лодка, именуемая катером, отошла от берега, развернулась, урча в воде выхлопной трубой, и помчалась протокой. А вскоре из-за мыса показалась глиняная гора с церковью наверху. Все выходило, как и предполагалось: водный путь был намного короче. При этом на реке никто не встретился – здесь была лишь водная гладь, тальниковые заросли да темные ели вдоль берега.

Снизив скорость, катер вошел в ручей и уперся в берег. Ручей оказался просторным – его углубили и расширили. Широкое русло позволяло войти теперь теплоходу. Суда не оставляют следов на воде, кроме разве что берегов. Так оно и есть: в конце канала, где впадал в него сам ручей, отпечатался в синей глине чей-то нос. На берегу из земли торчала теперь петля массивного троса – место для швартовки. Над ручьем, вероятно, трудились с помощью земснаряда.

Над косогором, едва слышный, раздался полицейский свисток. Иванов усмехнулся:

– Чистка леса после грозы. Леший сделал свое дело – и может спать спокойно. Все-таки добился, чего хотел…

– Кто такой? – спросил Иосиф.

– Леший, говорю… Заявление написал на имя губернатора, и тот распорядился. «Надо, говорит, уважать мнения лесных жителей».

Оставив Иосифа в катере, Михалыч с Ивановым направились в лощину. Осталось подняться на косогор, и ты в деревне.

– Пиломатериал тогда отсюда свистнули – всех на ноги подняли, – вспоминал Иванов.

Михалыч в недоумении остановился. В том месте, где желтела хвоей крутая тропинка, теперь лежали бетонные ступени – с перилами из металлических труб. Они повторяли изгибы местности и обходили препятствия. Выходит, бетон положили в жидком виде, в опалубку.

Иванов поражался не меньше Михалыча:

– Когда успевают только…

Ступенями они поднялись вверх и здесь остановились: вместо забора теперь здесь была бетонная стена и стальная дверь, окрашенные темно-зеленой краской с седыми разводами. В прошлый раз на этом месте находилась лишь впадина, заросшая крапивой и лопухами. Здесь лежали обомшелые кирпичи, ржавые банки. Теперь здесь была стена с глухой дверью – на ней не было даже намека на замочную скважину. Зато вверху, на столбе, маячил объектив видеокамеры.

– Устроились…

Иванов в упор рассматривал камеру. Отныне губернаторской теще ничто не грозило.