Слуга

– Мне самому туда ехать, что ли?! Отправляйся! Чтобы сегодня до стеклышка вдоль заборов… Пару автобусов тебе Рябоконь подгонит – на Опытное поле, к приемнику. И термоса с пищей – кормить чем-то надо прощелыг…

Рябоконь больше не улыбался. С какого он должен кормить бродяг? И где он возьмет автобусы – у него же не автопарк?!

– А ты бы как хотел! Найми, но транспорт предоставь! Каждый должен лить воду на общее колесо. Давай, шевелись!

Рябоконь вынул телефон из кармана.

– Можешь моим воспользоваться, – двинул к нему настольный аппарат Безгодов, но Рябоконь отвернулся.

– Выручай, Капитоныч. Потом рассчитаемся, брат. – Он покосился желтым глазом в сторону губернатора. – Тут у нас засвербело у одного – транспорт срочно нужен… Да… Пару автобусов… Сними с линии – и на Опытное поле, к бродяжьему приемнику. В распоряжение начальника УВД. Не то у нас случиться непредвиденное – в штаны наделают… Попутно пусть заедут к Смаковскому – жратвы пусть возьмут человек на сто… Скажи, я велел…

Политик продолжил рассуждение:

– Таким образом, бродяги опередят студентов, делать там будет нечего. Не станут же они, в самом деле, рыскать по лесу в поисках гуманоида…

Рябоконь сморщил харю:

– Не верю я этим бродягам. Они тяжелее хрена не поднимают…

Мальковский хохотнул:

– Дубинкой отходят – сразу поднимешь.

– Кто? Я?!

Губернатор поднял ладонь, словно первоклассник за первой партой:

– Тихо, братцы. Меня вот еще что беспокоит… Меня интересует «Предместье». Кто у нас там сейчас? Серебров?

– Он самый. Из ФСБ, – подтвердил Рябоконь. – Газету себе состряпал… А ведь ему нельзя совмещать работу со службой. Вот вам и способ устранения – тяпнуть, куда надо, пусть там разбираются… Нацепили звездочки, газеты печатают… Подождите, он еще воспользуется своим рупором, когда выборы подоспеют…

– Ты это правильно заметил, молодец, – глаза у губернатора озарились теплым светом. – Мы ему сделаем козью морду. Сегодня же пошлем сообщение.

Он надавил на клавишу, и в динамике прозвучал голос:

– Слушаю, Евгений Васильевич…

– Зайди ко мне срочно, Николай Карлович.

Через минуту этот товарищ уже стоял в кабинете.

Губернатор запел елейным голосом:

– Дай сообщение, Николай Карлович, по инстанции. О нарушении служебных обязанностей заместителем начальника ФСБ Серебровым.

– Какие нарушения?

– Он не имеет права работать в других организациях. Он обязан служить отечеству. Вместо этого он затесался в ряды журналистов. Газету, кажись, завел.

– Совершенно верно. Есть такой факт.

– Вот ты и озвучь через средства массовой информации. Пусть о нем знают, какой он страж правопорядка и безопасности государства. И сообщи туда…

Губернатор ткнул пальцем вверх.

– Может, пока не стоит, – усомнился Смаковский. – Все-таки КГБ и так далее…

– Делай, как я сказал! – повысил голос губернатор. – КГБ давно ушел. Сейчас у нас демократия. Пусть отправляется на пенсию и пишет свои мемуары…

– Хорошо…

Исполнительный Николай Карлович кивнул плешивой головой и покинул кабинет, тщательно прикрыв за собой дверь.

А губернатор продолжил:

– Короче, на очистных теперь наш человек…

– В доску, – прибавил Рябоконь. Однако Политик пропустил его шпильку мимо ушей.

– Соответственно, Северный теперь тоже наш. От деревни там не так далеко… Надо бы нам теперь определиться, сколько надо платить тому мужику. Проблем не будет. Он уже в деле…

– Заправляющим на конеферме! – Рябоконь заржал, что даже Безгодов не выдержал и расплылся в улыбке:

– Главное в нашем деле – чувствовать меру и вовремя спрятать рожки.

– Куда вас несет, скоморохи пещерные! Там же тотальный контроль! Запретная зона!

Безгодов шевельнул ушами:

– Зачем я только с тобой связался…

Рябоконь опустил книзу белые ресницы.

– Сомневаюсь я…

– Ты у нас – здоровая оппозиция. Дух пессимистический. Без тебя – точно нам будет крышка. Что еще хочет брат? Может, тебя не устраивает доля в Швейцарском банке?

Брат. Сват… Рябоконь прижал уши. Пусть думают, что он глуп как пивная пробка, хотя он кожей чувствует обстановку. Ощущение, будто забрался в кассу, схватил по неопытности денежную «куклу», обработанную специальным веществом, потом этой же ладонью утер потное лицо. Кто ты после этого, если рожа вся в родамине, красная, как у дурака на ярмарке! Клоун и есть! И, главное, чем больше моешь, тем ярче краска на лице с каждым днем. Сидел бы себе на овощной базе и не кудахтал до времени. Ведь лучше в деревне быть первым, чем в городе вторым. Остаётся ждать, когда одна гнида сожрет другую.

Почти одновременно зазвонили два телефона – у губернатора на столе и у банкира в кармане. Они принялись одновременно говорить, задавая вопросы. Потом уставились друг на друга: информация ударила внезапно, как обухом по голове. Остальные напряженно ждали.

Безгодов оглянулся к окну, шевельнул ушами:

– У дороги нашли… Внутри одни головешки. Вторично ускользнул, гаденыш, и двоих с собой прихватил. Может, он объявил нам войну?

Мальковский таращил глаза:

– Он же мент! Какое он имеет право!

– А ты поймай его, предъяви обвинение…

– У нас же там люди! Ты ж говорил!