Слуга отречения

Через прозрачное стекло большой центральной витрины было видно, как снаружи, прямо под разбитым дисплеем рекламного щита с мигающими остатками жизнеутверждающей надписи «…с Вами днём и ночью, семь дней в неделю» хаотично бурлящая толпа плотным строем кидается прямо на сцепленные руки полицейских. Те пускали в ход дубинки, растаскивая дерущихся в стороны маленькими группками и заваливая их на землю с заломленными руками, но народу как будто не убывало.

В витрину внезапно спиной врезалось отброшенное мощным ударом человеческое тело, позади Верены разом ахнуло несколько голосов, витрина пошла трещинами. Из-за стекла в девушку впился полусумасшедший взгляд огненно-рыжего веснушчатого парня с разбитой в мясо левой половиной лица и льющейся из носа кровью.

Невидящий, абсолютно безумный взгляд.

И в этот момент на улице началось что-то невообразимое.

В толпе уже даже не кричали – по-звериному завывали на разные голоса. Вразнобой вопили сирены припаркованных вдоль тротуаров машин, повсюду слышался звон бьющегося стекла. Люди, будто взбесившись, кидались на опустивших защитные стёкла на тяжёлых шлемах с жёлтыми полосами полицейских; над головами дерущихся взлетали плетёные стулья из ближайшего кафетерия и откуда-то взявшиеся дымовые шашки, в воздухе плыли клубы плотной тяжёлой гари. На противоположной стороне улицы несколько человек, расшвыряв в стороны байки на парковке, с воплями пытались опрокинуть на бок чёрный полицейский автобус; из-за автобуса вверх тоже тянулся густой, почти чёрный дым. Кто-то вывернул из асфальта металлический столбик-крепление от лимонно-жёлтого пластикового мусорного пакета, и с размаху ударил этим столбиком по стеклу арочной витрины напротив, за которой виднелось множество цветных экранов с изображением женских лиц в тёмных очках со стразами.

Вынырнувший из-за угла аптеки полураздетый парень с коротким чёрным ирокезом и покрытыми цветными татуировками спиной и плечами кручёным ударом высоко вскинутой ноги опрокинул наземь другого, вооружённого острой «розочкой» от разбитой стеклянной бутылки, и начал избивать его намотанной на руку велосипедной цепью; цепь рассекала тому кожу на лбу, на светлые пряди брызгала кровь. Откуда-то появились ещё двое и стали остервенело пинать ногами лежащее на земле уже почти неподвижное тело…

Невнятные выкрики, приглушённый хруст стеклянных осколков, вопли какого-то молодого парня, которого двое мужчин удерживали за локти около разбитой витрины, пока третий наносил бешеные удары тому в поддыхало, снова доносящиеся снаружи резкие, похожие на взрывы звуки, перемежаемые визгливым воем сирен… вся эта какофония внезапно слилась для Верены воедино, превращаясь в низкое, угрожающее жужжание, и девушка почувствовала, как в висках у неё загудело. Картинка за трещинами в стекле аптечного окна вдруг стала стремительно меркнуть, словно кто-то убавил яркость на мониторе ноутбука, а фигуры дерущихся начала окутывать тонкая светящаяся плёнка. И в следующую секунду Верена отчётливо разглядела мириады едва заметных тонких красных нитей, обвивающих всем до единого людям на улице шеи и локти.

Вот одна из нитей слегка дёрнулась вверх – и грузный плечистый парень схватил другого за волосы, опрокинул на землю и начал размеренно, механически, словно робот, бить его головой об асфальт; сзади к ним метнулся третий, в руках у которого внезапно блеснуло короткое лезвие складного карманного ножа… Вот несколько других алых волосков сплелись в тонкую пульсирующую сеть, опускаясь всё ниже, – и уже полицейские повалили кого-то сопротивляющегося на тротуар и начали с силой пинать того по рёбрам, не давая подняться…

Нити виднелись повсюду; они собирались в дрожащие пучки и тянулись высоко вверх в задымленное небо. У Верены зарябило в глазах от их мельтешения, и девушка почувствовала, как у неё резко и мучительно заломило кисти рук. Она против воли сделала шаг вперёд, к прозрачной стеклянной двери, подняла взгляд и вздрогнула.

Там, на крыше семиэтажного здания на противоположной стороне проспекта – гигантского офисного блока с несколькими высокими, в пару этажей каждая, подъездными арками, – в мареве словно бы дрожащего раскалённого воздуха виднелись две сидящие на самом её плоском краю кошмарные получеловеческие фигуры. Одна, массивная, была похожа издалека то ли на гигантского волка, то ли на медведя, другая казалась совершенно бесформенной против света, лишь перепончатые, как у нетопыря, крылья за её плечами отчётливо поблёскивали в красноватых лучах вечернего солнца…

Тонкие, еле различимые пурпурные лески тянулись из их мощных когтистых лап вниз, в самую гущу разноголосого человеческого роя. Вот один из монстров повёл рукой в сторону, а другой секундой позже резко свёл вместе ладони – и тут же две… нет, уже три бесформенные толпы ринулись одна на другую, дёргаясь, словно куклы на верёвочках, ревя от ярости, нанося направо и налево страшные удары, обрушивая друг другу на головы бутылки, подхваченные из разбросанных по земле мусорных пакетов…

– Верена, ты куда? – Пьер схватил её за рукав платья.