Слуга тьмы

Выставив перед собой руки, она шла туда, откуда слышался зов. Вот Найдана коснулась ладонями забора и прижалась к нему, прислушиваясь. Там, по ту сторону частокола, кто-то стоял. Она не видела его, но ощущала.

– Кто ты? – шепотом, едва слышно, чтоб не разбудить Зугарху, спросила Найдана. – Ты из мира мертвых?

– Нет, я живой.

Да, сейчас Найдана почувствовала это. От него шло тепло, которое не мог скрыть даже высокий забор. Оно проникало сквозь толстые бревна и будто вытягивало Найдану из небытия, возвращало к жизни, отрезвляло разум.

– Хочешь выйти отсюда? – спросил голос.

– Я не смогу. Калитку под силу открыть лишь стражнице, – с грустью ответила Найдана.

– Я помогу. Я знаю, как можно выбраться.

– Как же? – нетерпеливо потребовала Найдана.

– Ты должна выйти замуж.

– Замуж?! – воскликнула Найдана, забыв, что своим криком может разбудить Зугарху. Но тут же опомнилась и снова перешла на шепот: – Я вот-вот умру, какое – замуж? И за кого?

– За меня, – ответил голос из-за частокола. – Если мы сговоримся и ты пообещаешь выйти за меня замуж, то будешь считаться сосватанной, а стражницей может стать только незамужняя девица, к которой еще никто не сватался. Зугарха уже не сможет удерживать тебя здесь и не будет преследовать. Ты пойми, это нужно для твоего спасения, для того, чтоб выбраться отсюда.

Найдана задумалась. Что она теряет, если согласится? Ничего. У нее не было жениха, которого она сейчас бы предала своим согласием. У нее даже родителей нет, которые обещали выбрать ей суженого, не кривого и не горбатого. Так что она сама должна решать. Если она согласится, то Зугарха уже не сможет заставить ее быть стражницей. Это значит, что она сможет вернуться к людям. И меньше всего Найдана сейчас думала, что этот «жених» за забором может оказаться кривым и горбатым. Голос-то у него не злой, молодой даже. Вроде бы.

А если не согласится? Тогда сможет увидеть родителей и Ведагора. Увидеть, но не обнять… Потеряет глаза, если уже их не потеряла, и руку. Зато обретет невероятную силу и на долгие века останется молодой… Молодой, но безглазой и однорукой. Да и что толку от молодости, если она так и будет веками жить в этой избушке одна-одинешенька, радоваться редким встречам с людьми, которые будут ее бояться. Невыносимо долгую одинокую жизнь, пока не найдет ту, которая ее заменит… Помнится, Зугарха говорила, что когда-то тоже была молодой и красивой.

– Я согласна, – прошептала Найдана.

– Дай мне что-нибудь в знак нашего договора, – потребовал голос.

А что дать, если у Найданы ничего не было? На ней была лишь ветхая льняная рубаха, тряпка, которой завязаны глаза, и заговоренная нитка на руке. Тряпку и нить она снять не могла – пробовала уже. Не отдавать же рубаху! К тому же даже рубаха – единственное, что у нее было, – принадлежала Зугархе, а все ее собственные вещи сгорели. И тут она вспомнила:

– Погоди! Есть вещица! – и торопливо пошла вдоль забора, перебирая руками по шершавой поверхности бревен. Найдана слышала шорох с той стороны: человек, не отставая, шел за ней.

А вот и кусты – Найдана почувствовала их, когда ветки уперлись ей в бедро. Присев, девушка принялась торопливо шарить по земле. Коснувшись бус, она тут же отдернула руку: слишком уж они обжигали. Похоже, что обряд почти свершился, и все мирские вещи теперь вот так жгли ее. Нужно было решиться, чтоб снова дотронуться до бус, зная, как это больно.

– Ты где? – шепотом спросила Найдана.

– Здесь, – послышалось из-за забора.

И Найдана решилась. Вздохнув, она схватила бусы здоровой рукой. Бусины нестерпимо жгли пальцы, но Найдана крепилась. Второй рукой – уже наполовину омертвевшей – она с трудом нащупала небольшую щель между бревен и принялась пропихивать туда бусы.

– Держи! – шепнула она.

– Да, я вижу, – ответил голос, и Найдана тут же почувствовала, как бусы легко ускользнули в щель: незнакомец утянул их за нить.

– Что теперь? – спросила Найдана после некоторой паузы.

– Ступай в избушку, там на полатях в самом углу есть лестница, вот по ней и ползи.

– Куда? – удивилась Найдана. Она не замечала в избушке никакой лестницы, впрочем, там всегда был полумрак и такой бардак, не удивительно, что лестница во всем этом затерялась.

– Вверх.

– Куда вверх-то? А выбраться-то отсюда как? – спросила Найдана, удивившись еще больше.

Но с той стороны забора ей не ответили. Найдана подождала еще немного, она даже прижалась ухом к бревнам, но с той стороны не было слышно даже шороха. Ничего не понимая, Найдана с трудом поднялась и пошла к избушке.

«Хм… лестница на полатях… в самом углу… Даже если она и есть, то я смогу подняться по ней только до крыши. И что там? Клочья сажи, накопленной веками! Видать, подшутил надо мной тот человек… А я – дура, бусы отдала… все, что в память от родителей осталось… Не уберегла, батюшка, я твои подарки… Знать, судьба моя такая никудышная».

Найдана забралась в избушку. От обиды хотелось плакать, но даже на это не было сил. Зугарха все еще спала, от ее храпа, казалось, побрякивают плошки на столе среди кучи мусора.