Слуга Жнеца

– Что со следом? – нетерпеливо спросила Каонэль.

Лотер по-собачьи отряхнулся и проговорил:

– Был ярким и четким от самого замка Страга. Но в половине ворговского прыжка от твоего Дерева оборвался. Там еще пахло терпко-сладким, но начался дождь и все смыло.

Серая кожа эльфийки побледнела, она отшатнулась, уперевшись спиной в стену.

– Терпко-сладким? – спросила она тревожно.

– Угу. Кажется, от твоей солнечной так благоухает. Или зловоняет. Уж не знаю, кому нравится такой запах.

Уши Каонэль дрогнули, глаза засветились в полумраке.

– И там никого не было? – спросила она.

– Никого, – согласился Лотер приближаясь к костру, возле которого греет ладони угрюмый Теонард. – Не знаю, может наши крылатые успели чего заметить. Да только дождь… чтоб его. Я в горгонах и гарпиях не разбираюсь, но если даже наша славная Мелисс тут отсиживается… В общем, скрылся наш пленник.

Каонэль пару секунд хлопала ресницами, потом охнула и выскочила из башни, едва не сбив с ног гнома, который оперся плечом на дверной косяк и даже задремал.

Когда вновь оказалась на улице, дождь превратился в настоящий ливень, на расстоянии вытянутой руки все теряет очертания. Натянув капюшон поглубже, эльфийка помчалась по круговой дорожке, с трудом удерживая равновесие, чтобы не рухнуть в грязь.

Ствол Дерева вынырнул неожиданно, серая едва не промахнулась мимо входа, но в последнюю секунду успела сменить направление и влетела прямо в коридор.

Оставляя за собой лужи и грязные следы, Каонэль взлетела по ступенькам на второй ярус и ворвалась в покои высокородной.

– Генэль! – выдохнула она.

Но в комнате пусто, как в голове тролля.

Эльфийка пробежалась по кругу, нос задергался, пробуя воздух. Пару секунд шевелила бровями и пыталась разобраться с картинкой, которая встала перед глазами. Вот высокородная переодевает платье, обувает другие туфли, потом зачем-то стоит у окна. После этого выходит из комнаты. Но воздух сырой и образы быстро расплываются, а через несколько минут их совсем не останется.

Каонэль выскочила в коридор и прокричала:

– Аэлло! Эвриала!

В одной из комнат наверху загремели котелки, послышались женские причитания и топот ног. Через несколько мгновений на ступеньках, сплетенных из корней, появилась горгона с подмокшими крыльями и испачканном переднике.

Вытирая пальцы об него, Эвриала отдула смоляной локон со лба и стала вглядываться в полумрак коридора. Потом лицо просветлело, губы растянулись в счастливой улыбке, обнажив два ряда жемчужных зубов.

– Каонэль, это ты, – проговорила она с облегчением. – Думала Теонард пришел ругаться. Сможешь ему передать? Мы с Аэлло так ничего и не заметили, а когда начался дождь, пришлось срочно возвращаться. С мокрыми крыльями особо не полетаешь. А падать с высоты очень неприятно.

Уши эльфийки затряслись, кожа побледнела, как у банши во время крика. Горгона спросила с тревогой:

– Ты почему как не живая? Что-то еще случилось?

– Где высокородная? – вместо ответа спросила Каонэль. – Где Генэль?

Дыхание эльфийки участилось, словно бежала сутки без остановок, глаза не моргают и невидяще смотрят на горгону. Эвриала отшатнулась, кожа, помимо воли, начала покрываться алмазной коркой.

– Не знаю, – сказала она ошарашено. – Когда вылетали, ходила вокруг Дерева, что-то проверяла, светляков считала. А потом не до нее было, перья промокли, пришлось срочно садиться. Хорошо, что ты площадку наверху намечтала.

– И больше никого не видели?

Горгона покачала головой.

– Никого? – ответила она печально. – Простите, что оказались такими бесполезными.

Лицо эльфийки стало скорбным, она простонала. Эвриала собралась сказать что-то еще, но Каонэль уже неслась по ступенькам, перелетая через три, словно собирается взлететь.

Выскочив из резиденции, серая быстро оббежала вокруг ствола, кое-где обнаружила сбившихся в кучки светлячков, которые прячутся от дождя в трещинах коры. Когда жучки вместе, их проще считать, чем, по словам горгоны, занималась солнечная. Запахов нет, вода смыла все, но Каонэль хлопает ресницами, будто воочию видит, что здесь произошло.

– Только не это, – простонала она. – Ну почему именно сейчас…

Уши под капюшоном затряслись сильнее, дыхание участилось, она схватилась за голову и несколько секунд так стояла. Потом сделала пару глубоких вдохов и помчалась обратно к Теонарду.

Когда вбежала в зал, мокрая и взъерошенная, как отбившийся от стаи воробей, Хранители втроем нависли над столом в углу и что-то обсуждали.

– Нужны жесткие порядки, – рычал ворг. – И одинаковые для всех.

Тарнат возмущался.

– По-твоему звериные законы подойдут и гнома, и людям, и даже эльфам?

– Да какая разница. Главное, чтобы крепкая рука была.

Эльфийка немного отдышалась, потом скинула капюшон и проговорил громко:

– Я знаю, что с чужаком.

Все разом обернулись. Ворг лязгнул челюстью, недовольный, что прервали важный разговор, Тарнат поднял брови, а Глава сказал, выступая вперед:

– Говори.

Каонэль прошла по залу и устало опустилась на табурет, который почему-то нравится всем коротышкам.

– Он похитил солнечную, – обреченно произнесла она. – Похитил Генэль.