Ми-Кель неуверенно скосилась на мрачного супруга, но ничего больше не сказала. Ти-Цэ заметил, как ее насторожило выражение его лица, но воздержался от комментариев тоже. Ми-Кель быстро клюнула одеревеневшего Ти-Цэ в щеку, подхватила сердце и удалилась, разрезав воздух крыльями.
Ти-Цэ мягко взялся за предплечье Помоны. Она вздрогнула и тут же прижала руки ко рту: зуб не попадал на зуб, и женщина умудрилась прикусить язык.
– Помона, прошу вас, успокойтесь. Теперь вы в безопасности. Обещаю, что отвечу на все ваши вопросы, если сначала вы ответите на мои.
Отрывисто дыша, она закивала.
– Скажите, эта тварь укусила вас?
Помона замотала головой.
– Хорошо, – сказал он, не столько удовлетворенный ответом, сколько тем, что Помона пошла на осмысленный контакт. – Кроме плеч вас еще где-то ранили?
Она вновь мотнула головой.
– Ничего не вывернуто? Не сломано?
Еще один отрицательный знак.
– Похмелье сильное?
Помона кивнула. Ее глаза увлажнились, в них сквозь завесу шока робко выглянул стыд.
– Дадите позаботиться о вас? Доверитесь мне?
Она согласно всхлипнула.
– Хорошо, – еще раз похвалил он. Ти-Цэ поднял с земли свой плащ, которым он укрывал себя и супругу ночью, завернул в него Помону и бережно поднял на руки. – Потерпите немного, и обещаю, вы будете в порядке.
***
Пока Ти-Цэ нес ее к источнику, Помона окончательно оправилась от оцепенения и дала волю слезам. Он ее не успокаивал, просто позволял рыданиям выстреливать в воздух из ее уст, пока не кончится заряд, и вскоре она замолчала сама.
Головная боль и тошнота убивали ее: Ти-Цэ прекрасно видел это по ее бледному, измученному, покрытому испариной лицу. Он посадил ее на землю в двух шагах от воды, отвязал от пояса один из мешочков с сушеной травой и достал из складок набедренной повязки плоское деревянное блюдце. Ти-Цэ отошел к воде, зачерпнул на глоток или два и добавил горсточку сухих трав.
– Выпейте. – Ти-Цэ покачал чашу, чтобы перемешать содержимое, и подал Помоне. – Это поможет.
Без лишних вопросов она приложилась к ней и опрокинула лекарство залпом. Но слишком поздно поняла, чем именно напоил ее Ти-Цэ.
Как только питье коснулось дна желудка, Помону бросило вперед, на четвереньки, и она содрогнулась от агрессивного рвотного спазма. Всего через пару секунд ее желудок стал девственно чистым. Помона схватилась за горло, отползла от того, что еще минуту назад было частью ее внутреннего мира, и несчастно утерла рот тыльной стороной ладони.
– Извините, что не предупредил. Зато теперь наверняка станет лучше. Знаю по своему опыту.
Он помог Помоне подняться с трясущихся колен, а затем и раздеться. Ти-Цэ повел ее к воде за руку и сам высвободился из набедренной повязки на ходу неловкими пальцами.
– Здесь никого нет? – спросила она тихо. Нагота – последнее, что ее сейчас волновало, но вопрос сорвался с уст сам собой.
– Никого, – подтвердил Ти-Цэ. – Сейчас очень рано. Праздник наверняка длился всю ночь. Жители отсыпаются.
– Я думала, что это Ми-Кель, – выпалила она, когда они с Ти-Цэ зашли в воду. Дрожащими руками Помона смывала с плеч кровь и шипела: раны жгло, будто под кожу ей заталкивали крапиву.
– Лучше окунуться, – подсказал Ти-Цэ. – Вода здесь чистая, даже целебная, естественным образом обеззаразит.
Помону осенило: этот запах травяного чая, который поднимался со дна источника, она уже чуяла раньше – в Пэчре.
– Наши лекарства отсюда? Из вашей долины, Ти-Цэ?
Он быстро кивнул, дав понять, что это не имеет большого значения сейчас, и жестом попросил выполнить его рекомендацию.
Помона задержала дыхание и нырнула под толщу воды и лепестков. Вместе с жжением она ощутила приятное покалывание – так мать пощипывала тесто за оба раскатанных края, чтобы спрятать начинку пирога за аккуратным швом. Сделала шаг назад и головная боль, постепенно успокаивался желудок. Если бы хватило дыхания, она просидела бы под водой куда дольше, но вскоре вынырнула на поверхность.
На открытом воздухе раны вновь стало саднить, но она чувствовала себя намного лучше. Помона еще несколько раз умыла лицо и сквозь пальцы посмотрела на Ти-Цэ, который рассеянно выскребал кровь из подшерстка. Мысли его блуждали далеко.
– Я думала, что это Ми-Кель, – повторила Помона. Ти-Цэ очнулся от своих раздумий и вновь поскреб шею, хотя та уже выглядела вполне чистой. – Что, звезда на тебя упади, произошло?
– Это был имэн, – сказал Ти-Цэ очевидное, – один из них.
– Я поняла. Те, на кого вы ведете охоту…
– По большей части они – на нас, – угрюмо поправил Ти-Цэ. – Они размножаются в огромных количествах и прячутся… да где только не прячутся. – Он отмахнулся. – Я рассказывал об этом, вы и так знаете. Обычно они прилетают на крики рожениц, как на аппетитный запах, и разоряют гнезда, но…
– О, звезды милосердные, – шепотом перебила Помона. – Этот имэн принял палатку за гнездо?
– Нет. Думаю, ему просто было любопытно,