Слуги этого мира

– Ми-Кель! – воскликнул Ти-Цэ. Он всегда думал, что эту черту она не посмеет переступить даже при всей неуправляемости своего характера. Кровь гейзером прилила к голове. – Все, что я делаю в жизни, я делаю ради твоего блага, а что до потомства…

– Каким образом мне на благо идет разлука с тобой?!

– Не только на благо тебе, но и всей нашей семье! – крикнул Ти-Цэ, сжав кулаки. – Ми-Кель, а ну-ка послушай сюда. Если один имэн здесь, другие могут быть повсюду. Пустые гнезда – первое, что привлечет их внимание в голодную пору. Да, я о нашем гнезде, – повысил голос он, закатив глаза к небу, когда Ми-Кель встрепенулась, чтобы возразить. – Ты построила его за один день, оно хилое и тесное, но оно есть. А значит, ты должна его охранять.

– Но…

– Потому что, – еще на тон громче сказал он и предупреждающе осадил ее взглядом, – в твое отсутствие там может затаиться враг. И все, кто обитает ветвями выше, окажутся в опасности. Ты не должна этого допустить, а я не должен отходить от палатки Помоны в чьих бы то ни было интересах. Ми-Кель, нам было хорошо вместе все эти дни, но нам обоим пора вспомнить о наших истинных обязанностях.

– Ясно.

Ее лицо окаменело, в голосе зазвенел лед. Две сырые дорожки прочертили путь от глаз до подбородка. Она отложила на землю недоеденную половину своего персика и ядовито посмотрела прямо ему в глаза.

– Не смею задерживаться, моя помощь тебе явно не принесла никакой пользы. Полечу заниматься по-настоящему важными делами, на которые я, как самка, пригодна: охранять пустую кучу лепестков и веток от опасности.

И взмыла в воздух раньше, чем Ти-Цэ мог вставить еще хоть слово.

Он проводил удаляющуюся Ми-Кель взглядом. Его желваки ходили ходуном. Лишь через какое-то время он вспомнил о том, что Помона по-прежнему здесь, и обернулся, чтобы обнаружить рядом ее обескураженное лицо.

Ти-Цэ и сам почувствовал, что стал будто меньше в росте, как если бы из него выпустили часть воздуха, который держал его мощную форму. Он глубоко вздохнул и покачал головой, вкратце пересказав суть их разговора.

– Но Ти-Цэ, разве Ми-Кель может справиться с имэн лучше, чем ты? – спросила Помона и с содроганием вспомнила, как он все равно что вывернул недругу грудную клетку наизнанку.

Он кивнул:

– Еще как, и намного быстрее.

– То есть?

– Ее передние зубы ядовиты, – сказал он бесцветным тоном. Ти-Цэ был явно не в настроении делать очередной просветительский урок для Помоны из их с Ми-Кель ссоры, но просто не мог ничего с собой поделать. И сам от этого страшно устал. – Может, обращали внимание, что у самок лица немного вытянутые… У них есть зубы, которые складываются на нёбе, как у змей. Их яд очень силен. Она… не пропадет.

Помона припомнила, как Ти-Цэ вежливо поинтересовался, не укусил ли ее имэн, образ которого как две капли походил на образ самки. Ее заколотила дрожь.

– Да нет, – отмахнулся Ти-Цэ, когда Помона напомнила ему об этом, – у имэн зубы не ядовиты. Я спросил, потому что укусом они могут не оставить повреждений на коже, но мясо под ней перемолоть в фарш. Это потребовало бы куда более серьезного лечения.

– Успокоил.

– Как вы себя чувствуете?

– Да вроде ничего, – пробубнила Помона.

– Хорошо. Тогда мы с вами можем съездить в город по неотложным делам. Если у вас есть силы, чтобы совершить этот поход сегодня, конечно.

– Что угодно, лишь бы не стоять на месте и уж тем более – оставаться одной. Ты хочешь доложить о том, что произошло?

– Разумеется.

– А…

– Что?

– А как же Ми-Кель?

По мелькнувшему в его глазах отчаянью Помона мгновенно поняла, что порезала по живому. Она уже хотела попросить прощения, но Ти-Цэ на силу овладел собой и заслонился маской безразличия.

Он невпопад пожал плечами и предложил сначала вернуться в палатку, чтобы перевязать ее раны как следует.

11

– А вы, надо думать, не слишком соскучились по верховой езде?

Помона показала ему язык. Ти-Цэ вымучил улыбку и похлопал иритта по кожистому боку. С него еще капала вода, но он уже натянул набедренную повязку и закутался в плащ.

В палатке Ти-Цэ сделал ей заживляющий компресс, перетянул плечи чистой тканью и предложил отдохнуть, но Помона покачала головой. Тогда они вернулись к берегам источника, где Ти-Цэ и добыл иритта. В обычный день он предложил бы пройтись пешком, но не хотел зря напрягать и без того натерпевшуюся сегодня женщину.

– Ох… А я могла случайно наткнуться на иритта, когда мылась?

– Маловероятно. Обычно они пасутся на глубине, подальше от тех, кто может их оседлать, – сказал Ти-Цэ.

Без особого восторга Помона вскарабкалась на иритта вслед за ним, но оказалась приятно удивлена поездкой. Ти-Цэ не стал гнать зверя во весь дух, как делал прежде, и они ехали в полвдоха. Они маневрировали меж древ не на много быстрее, чем если бы решили проделать путь бегом на своих двоих.

Помона крепко держалась за талию Ти-Цэ и смотрела по сторонам, пользуясь тем, что в этот раз ветер не смыкал ее веки, как вдруг ее взгляд споткнулся о кого-то, кто распластался у корней одного из древ.

– Стой! Стой, Ти-Цэ!

Самец недоуменно остановил иритта. Помона тут же спрыгнула на землю.

– Куда вы?