Слуги милосердия

— Переводчик стала Зейат лишь с тех нор, как вышла из челнока, — указала я. — Времени не было. Переводчик, эти священники сидят перед храмом в знак протеста. Они хотят вынудить администрацию базы изменить политику, которая им не нравится.

— В самом деле? — Она улыбнулась. — Я не думала, что вы, радчааи, таким занимаетесь.

— А я, — сказала я в ответ, — не думала, что Пресгер понимают разницу между видами людей.

— О нет, они не понимают, — сказала переводчик. — А я — все–таки понимаю. Или, знаете ли, я понимаю саму идею. Абстрактно. У меня в этом не слишком много опыта.

Губернатор Джиарод, не обратив внимания на этот наш диалог, сказала:

— Переводчик, в той стороне есть очень хорошая чайная. — Она показала жестом. — Я уверена, что там подадут что–нибудь интересное.

— Интересное, да? — переспросила переводчик Зейат. Интересное — это хорошо. — И они с губернатором системы ушли с площади в сторону, противоположную от храма и от администрации базы.

Я хотела было последовать за ними, но остановилась по знаку Калр Пять, которая по–прежнему находилась позади меня. Повернувшись, я увидела гражданина Юран, направлявшуюся ко мне по истертому белому полу.

— Капитан флота, — сказала она и поклонилась.

— Гражданин. Разве сейчас не время изучать расвар?

— Мой учитель — в очереди, капитан флота.

Учителем языка расвар у Юран была ичана, и у нее имелись родственники, которые жили в Подсадье. Это подсказало мне ответ на вопрос, против чего протестовала очередь. Я поразмыслила.

— Я не видела в очереди жителей Подсадья. Во всяком случае — с такого расстояния.

Разумеется, вполне вероятно, что стоявшие в очереди сменили свои нарадчаайские блузы на более традиционные радчаайский пиджаки, рубашки и перчатки.

— Нет, капитан флота. — Голова Юран дернулась вниз лишь на мгновение. Она хотела уткнуться взглядом в пол, не смотреть на меня, но воспротивилась этому позыву. — Там: собрание. — Она перешла на дельсиг, который, как она знала, я понимаю. — Оно сейчас только начинается.

— Об этой очереди? — спросила я на том же языке. Она подтвердила движением руки. И наш дом не пригласили? — Я понимала, почему никого из моего окружения не пригласили на последнее собрание, и видела достаточные основания не принимать участие и в нынешнем. Но все же мы жили в Подсадье, и мне не слишком правилось, что нас постоянно обходят стороной. — Или ты нас представляешь?

— Это… это сложно.

— Конечно, — согласилась я. — Я не хочу никого пугать или диктовать что–либо, но мы живем в Подсадье.

— Люди в основном это понимают, — ответила Юран. — Просто… — Она заколебалась.

«По–настоящему боится», — подумала я.

— Вы — радчааи. И вы — солдат. И вы можете предпочесть соседей получше. — Я могла быть за то, чтобы перераспределить жилье в Подсадье, или даже за то, чтобы сослать его обитателей–ичана вниз, на планету, хотят они того или нет, чтобы убрать их с дороги. — Я сказала им, что это не так.

— Но у них нет оснований верить. — У Юран — тоже, если на то пошло. — У меня сейчас слишком много дел, и я не могу принять участие в собрании. Думаю, следует пригласить лейтенанта Тайзэрвэт. — Она еще спала и проснется с похмелья. — Но собрание решит само. Если лейтенанта пригласят, передай ей, что я сказала: только слушать. Она должна будет оставаться безмолвной, если только ей прямо не предложат выступить. Объясни ей: это приказ.

— Да, радчааи.

— И подскажи собранию, что, если ичана присоединятся к очереди, пусть непременно ведут себя наилучшим образом, очень терпеливо, и пусть наденут перчатки. — Мало что вызывало у радчааи такое смущение и замешательство, как появление с обнаженными руками в публичных местах.

— О нет, радчааи! — воскликнула Юран. — Мы не думаем присоединяться к очереди. — Я не могла не заметить этого мы, но промолчала. — Служба безопасности и так на взводе. Нет, мы думаем о том, чтобы приносить пищу и чай людям, ожидающим в очереди. — Она чуть–чуть прикусила губу. — И священникам. — Ее плечи слегка поникли, будто в ожидании сердитых слов или удара.

Она провела большую часть жизни внизу, собирая чай в горах Атхоека. Ее семья была среди бастующих полевых работников, примеру которых последовала сейчас ее преосвященство Ифиан. Юран лично принимала участие в предыдущей забастовке, хотя была тогда мала и, вероятно, не помнила этого.

— Вам понадобятся деньги? — спросила я по–прежнему на дельсиге. Ее глаза округлились. Такой реакции она не ожидала. — Дай мне знать, если так. И помни, что группы больше двух–трех человек вызовут неудовольствие службы безопасности. — Даже двое или трое. — Я постараюсь найти сегодня время, чтобы поговорить с главой службы. Хотя я очень занята, и это получится не сразу.

— Да, радчааи. — Она поклонилась и собралась было уйти, но внезапно остановилась с округлившимися глазами.

Позади меня раздались неистовые крики ярости и испуга, дюжина или более голосов. Я повернулась.