Слуги тьмы

— Запомни, Айрэн, — Алисия впилась в него ледяным взглядом, — ещё раз встрянешь в наш разговор, и я выброшу тебя в море. Усёк?

— Так точно, капитан! — выпалил Айрэн, вскинув руку в неуклюжем салюте.

Алисия удовлетворённо хмыкнула.

— А теперь тащите свои задницы на борт! Живо! — скомандовала она, указывая на корабль. — И смотрите мне, чтобы палуба блестела! А ты, верзила, — Алисия ткнула пальцем в Берсерка. — Не смей прыгать, как в прошлый раз! Забыл во сколько мне обошёлся ремонт?

Берсерк лишь недоумённо почесал шлем и издал тихий рык.

— Да, да, я к тебе обращаюсь! — не унималась Алисия. — Не прикидывайся дурачком! Ты мне чуть корабль не потопил!

Пока она рассказывала Берсерку о правилах поведения на судне, Айрэн поднялся на палубу.

"Расколотое Небо" оказался гораздо больше, чем казался снизу. Айрэн прошёлся вдоль борта, разглядывая тёмные волны, с шумом бьющиеся об деревянную обшивку корабля. Вдали он увидел группу матросов, курящих трубки и о чём-то перешёптывающихся. Айрэн невольно прислушался к их разговору.

— Слыхал, левиафан в прошлую неделю у берегов Четрина показался, — пробормотал коренастый мужчина с забинтованной рукой.

— И не говори, — нервно отозвался худой парень с лицом, испещрённым шрамами. — Говорят, он целый флот королевский разнёс. Теперь даже днём из порта выходить страшно. Чуют твари неладное… Скоро конец света наступит.

— Да плевать на мелочь пузатую. Лишь бы Старый Эдди нам по пути не попался, — махнул рукой третий, поправляя повязку на глазу. — Говорят, у него клыки толщиной с мачту, а глаза светятся в ночи, как два фонаря.

"Конец света…" — пронеслось у Айрэна в голове.

Слова матросов подтверждали его худшие опасения. Мир действительно катился в бездну, и он сам, невольно, приближал этот момент.

Он бросил взгляд на Слугу, которая стояла на палубе, обсуждая что-то с Алисией. Её фигура, закутанная в серую накидку, казалась ему зловещей на фоне чёрных волн и хмурого неба.

"Неужели она ведёт нас к гибели? И ради чего? Ради спасения существа, которое может уничтожить весь мир?" — мысли вспыхивали в голове одна за другой. Они жалили его, словно пчёлы, и не давали перевести внимание на что-то другое.

* * *

День сменился ночью, ночь — днём, а "Расколотое Небо" всё плыл на восток, оставляя за кормой пенный след. Айрэн потерял счёт времени. Море Чудовищ оправдывало своё грозное название. Порой из глубин доносились зловещие звуки: стоны, рычание, плеск невиданных существ. Вода здесь казалась темнее, чем в других морях, а в её толще порой мерцали странные, фосфоресцирующие отблески. Матросы постоянно ходили мрачные, лишь изредка перешёптываясь между собой. Они верили, что каждый шторм — это гнев древних богов, а каждый мёртвый моряк — жертва, принесённая им в умилостивление.

Еда на корабле была простой и грубой: вяленое мясо, сухари, маринованные яйца и огурцы, а также вино, заменявшее пресную воду. Но Айрэн ел с аппетитом, чувствуя, как морской воздух пробуждает в нём звериный голод.

Он часто видел Лунотень на палубе. Она подолгу стояла у борта, гладя Ужаснокрыла и вглядываясь в даль, размышляя о чём-то. Берсерк обычно находился рядом и молча наблюдал за волнами. Иногда он наклонялся к воде и гладил её, будто живое существо.

“Возможно она напоминает ему о доме” — думал Айрэн. — “О гигантских айсбергах и ледяных водах севера.”

Плачущий Рыцарь помогал матросам с парусами и снастями. Его чёрная фигура, ловко перемещающаяся по качающейся палубе, казалась неуязвимой для любой опасности. Слуга же почти не выходила из каюты капитана, наслаждаясь дорогим вином и фруктами. Она совершенно равнодушно относилась к морским слухам и суевериям, словно её не касались ни штормы, ни чудовища.

Лишь Голос Бездны вёл себя необычно. Порой он резко направлялся к борту и, устремив взгляд в глубину, начинал бормотать что-то на своём непонятном языке. Айрэн чувствовал, что колдун говорит с кем-то, но с кем? С рыбами? С утопленниками? С самой бездной?

Иногда Айрэн ловил на себе взгляд Лунотени, и в её глазах он видел не только тревогу, но и нечто большее, что-то непонятное ему. Он хотел подойти к ней и заговорить, но каждый раз что-то удерживало его. Возможно, страх быть отвергнутым, а может, невидимое присутствие Слуги, как тень, всегда следующей за ними.

На третий день плаванья небо заволокло тучами, ветер резко изменился, превратившись из ласкового зефира в ревущего зверя, рвущего паруса и свистящего в снастях "Расколотого Неба". Море, до этого покорное и лазурное, взбесилось, вскипая гигантскими волнами с пенными гребнями.

— Шторм! Все по местам! — раздался резкий крик Алисии, перекрывающий завывание ветра.

Лунотень и Берсерк бросились помогать остальным членам экипажа, крепко хватаясь за канаты и стараясь удержать паруса. Плачущий Рыцарь встал у штурвала, помогая Алисии управлять кораблем. Его массивная фигура, неподвижная и несокрушимая, подобно статуе великого адмирала, вселяла уверенность в остальных.

Палуба накренилась, и Айрэна сбило с ног. Он почувствовал резкую боль в голове, а затем увидел темноту.