Слуги ветра

Переведя взгляд на низкорослого, коренастого увальня Фараса, Гурымей только брезгливо поморщился, но будущий король не смог увидеть этой явной насмешки, он замер в поклоне, не решаясь посмотреть в глаза верховному жрецу.

Фарас ненавидел этого выскочку всем нутром, готов был хоть сейчас размозжить ему голову своей булавой, но увы — не мог себе позволить, пока такой нелепый конфликт. Трехтысячная армия даже без своего князя не отступит от стен Хатана и будет медленно давить, пока окончательно не истощит и без того незначительные силы. Позже! Многим позже. Когда все встанет на свои места, когда корона будет там, где ей и положено быть, когда ключи от казначейства будут вложены в его руку, вот только тогда он сделает все возможное, чтобы избавиться от этого самодовольного мага. Он наймет десяток убийц, коварных и жестоких, которые просто растопчут само воспоминание о Гурымее. Сотрут с лица земли всю его родословную и всех его прихвостней. Позже, когда самодовольный прыщ будет праздновать победу, новый король одним только жестом сотрет в пыль все его могущество и власть, выдвинет войска на Валадарию, победоносно войдет в Филадею. Убедит булгальских князей быть его союзниками! Позже, не сейчас. Но прежде чем это произойдет, он будет строить из себя пристыженного дурочка, который трепещет перед силой и могуществом инквизитора. Будет послушным, восторженным, учтивым. Позже, когда наступит время и момент будет подходящий, он одним движением сомнет всех союзников, всех прихвостней и устроит новый порядок.

— Что нового ты записал в книге, Вельгор? — спросил я тихоню, вставая рядом с ним на носу корабля.

— Записал, что мы держим стоянку на излучине реки Пойя, в деревне Соленые Холмы, в третий день четвертого камня после праздника весенних восхвалений. Записал, что было потрачено полторы тысячи девяносто два золотых грифа на приобретение продовольствия, вина, живых свиней и масла.

— Ты даже представить не можешь, дружище Вельгор, какую услугу ты оказываешь мне тем, что так тщательно ведешь все записи.

— Я помню, капитан Брамир, что я ваш должник и многим в своей жизни обязан вам. Вы показали мне совсем иной мир, другую жизнь. Позволили встать у руля военного фрегата, доверили ведение дневника.

— Уверен, что тебе еще многое доведется испытать на моем корабле, тихоня Вельгор! Ты достойный небоход, доказавший это всем, что в тебе есть. Продолжай вести записи.

Похлопав парня по плечу, я обернулся, ища глазами Ная. Мальчишка вился возле Орадана, помогая наемнику разобраться с размещением новых припасов. Рядом суетились оба мага, забыв о своих вечных препирательствах они демонстрировали удивительную слаженность в работе и редкое единомыслие. Выходит, что все их прежние споры были лишь результатом скуки и некоторой обреченности.

В какой-то момент мне показалось, что все, что я делаю, неправильно. Слишком рискованно, опасно. Затеяв такую сложную игру, я забыл, что распоряжаюсь не только своей собственной жизнью, но еще и жизнями членов команды. Да я слишком долго отвечал только сам за себя, не обращая внимания на прочих. Но теперь на мне ответственность за всех! Я не один, и с этого момента каждое мое решение — это поворот судьбы нескольких десятков людей, которые верят мне. Да, я уже не вор, я занят другим делом, честным и даже благородным, но меняя ремесло, я меняю и степень ответственности. Как же все это не просто! Какая тяжелая ноша — ответственность. Боюсь ли я ее? Сторонюсь? Нет, я совершенно четко понимаю, какими последствиями чреват каждый выверт судьбы. Мне следует либо отказаться от этой безумной затеи, либо принять этот дар и ответить за все перед высокими духами. За свою прежнюю, преступную жизнь, за те грешные дела, что совершал.

Старик Ханх только качал головой, когда небоходы сбрасывали с бортов балласт и тесаные каменные ядра, на которые мы потратили не один десяток золотых грифов у стен обелиска, храма восхождения. Тром предлагал выбросить железо, которое набрали в таком огромном количестве на рудниках, но почти вся команда и я в том числе отказались от такой нелепой идеи. Каменным ядрам в сто мер весом местные крестьяне не найдут достойного применения, и у нас есть все шансы на то, что по возвращению в эту гостеприимную деревушку мы сможем подобрать их там же, где и оставили. А вот по отношению к железным цепям и инструменту такой уверенности не было. Тем более что среди тех рабов, что мы так удачно увезли из рудников, оказалось двое кузнецов, которые уже давно соскучились по хорошей работе и своему ремеслу.

Надо сказать, что с того момента, как мы покинули железные горы, численность команды несколько уменьшилась. Некоторые сбежали без предупреждения, прочие просто уведомили, что больше никуда не полетят и что намерены остаться в первой попавшейся деревушке, соскучившись по семейному очагу и простой работе. Даже были готовы вернуть то золото, которое я давал им на пополнение припасов и обмундирования. Остались только самые стойкие, действительно такие, которым нечего было больше терять.