Слуги Зла

Эльф, бледный, как могут бледнеть только люди и эльфы – до цвета мела даже на губах – смотрел на него с неописуемым выражением бессильной ярости, отвращения и тоски. Судя по этому выражению, он уже почти решился разжать пальцы и разбиться вдребезги – но тут встрял Паук.

– Ястреб, – сказал он странным тоном, – а подари мне его?

Ястреб на миг опешил – но решил не спорить.

– Да забирай! На потроха Барлоговы он тебе? Ты что-то придумал?

– А вот смотри, – сказал Паук и нагнулся к эльфу, протянув ему раскрытую ладонь.

Громадные глаза эльфа расширились еще больше. Бойцы, собравшиеся вокруг, уже поняли смысл развлечения Паука и с любопытством наблюдали, что будет дальше. Эльф кусал губы до крови, выбирая между смертью и помощью, принятой от врага, а арши потихоньку начали заключать пари о том, что перевесит: эльфийская спесь или здравый смысл и желание выжить.

– Скорее сдохнет, чем прикоснется к аршу, – презрительно сказал Коршун и сплюнул в шаге от головы эльфа.

– Слышь, Паук, – сказал Клык, – они ядовитые, говорят. Не трогал бы ты его…

Шпилька захихикала, за ней рассмеялись и остальные. Возможно, эльф сделал для себя какой-то вывод и решился. Он с трудом разжал судорожно стиснутую руку с ногтями, содранными до крови и живого мяса и протянул ее навстречу Пауку. Шпилька завизжала от восторга:

– Пырей, я выиграла! С тебя вареное яйцо!

Паук схватил эльфа за запястье и рывком вытащил на дорогу. Потом толчком в плечо отшвырнул к скальной стене и выдернул из ножен на поясе эльфа кинжал – больше при пленнике не нашлось никакого оружия.

Эльф прижался к камню всем телом, будто чародейская сила его народа позволяла ему пройти через скалу и исчезнуть. Как все эльфийские рыцари, он казался очень юным – на его точеном лице с кожей, как полированный мрамор, без намека на морщины или шрамы, не росло ни бороды, ни усов, какие бывают у людей. Темно-синие холодные глаза заслуживали бы, пожалуй, даже одобрения, будь они поменьше. Тело эльфа, его руки и ноги будто кто вытянул в длину, и рядом с коренастыми аршами он вправду напоминал высокого тощего оленя среди горных яков; изрядно нелепа для взрослого существа была и хрупкость длинной шеи, пальцев, запястий, которые Паук, кажется, мог бы переломать, не напрягаясь, как веточки – но ведь как-то выдержала тяжелый бой эта хрупкая конструкция… Светлые волосы, густые, блестящие, спадающие волной ниже плеч, растрепались и спутались; зеленый бархат с золотым шитьем от крови и пыли совсем потерял цвет. В общем и целом, эльф, разумеется, не был красавцем, но и от гадливости никого не мутило. Так себе, не намного хуже человека.

На Паука пленник смотрел настороженно, презрительно и оценивающе. Паук в ответ задумчиво рассматривал его, машинально завязывая узелки на кожаной шнуровке панциря.

– Теперь приколешь его? – спросил Пырей.

Паук мотнул головой.

– Нет пока. Стоило тащить его наверх, чтобы приколоть. Охота кое-что проверить, понимаешь?

Клык протянул руку. Эльф шарахнулся, Клык поймал его за плечо и свободной рукой дотронулся до его лица и шеи, имея в виду, вероятно, кожу, не прикрытую одеждой. Эльфа передернуло от омерзения, он сглотнул и отодвинулся, а Клык отпустил его и озадаченно отступил на шаг.

– Надо же, – сказал удивленно. – Говорят, эльфы очень противные на ощупь, а этот… не то, чтобы, конечно, приятный, но, похоже, не ядовитый.

Шпилька тут же тоже попробовала – эльф с заметным трудом подавил приступ тошноты, когда она провела пальцем по его щеке.

– Как же так? – спросил Ястреб. – Столько разговоров, что до этих тварей и дотронуться нельзя…

– И все врут! – радостно сообщила Шпилька. – Так, страшные солдатские рассказки… – понюхала собственный палец, обтерла его об штаны и заключила, – не ядовитый, только воняет гнусно.

Вокруг усмехались. Молодой арш из здешних беззлобно ткнул эльфа в плечо, тот дернулся так, будто до него дотронулись горящим факелом.

– Похоже, скорее мы для него ядовитые, – хмыкнул Клык.

– Вообще-то не в этом дело, – сказал Паук и все на него посмотрели. – Вы не думайте, это правда. И про яд, и про чары. Просто этот… он, понимаете, не эльф.

Бойцы удивились.

– Ну вот, – разочарованно протянула Шпилька. – А кто? Вчера-то мы такого стрелой убили…

– И тот был не эльф, – сказал Паук. – То есть, они правда эльфийские рыцари, правда служат гадине из леса, все такое – только они не эльфы. Настоящие эльфы не воюют. А эти – это… ну, изуродованные люди. Рабы эльфов, понимаете?

Удивление достигло точки кипения. Кто-то присвистнул.

– Точно? – спросил Клык.

– Клык, – сказал Паук, – помнишь, я еще хотел рассказать, как видел эльфийскую королеву? Эльфы не похожи на людей. Совсем. Люди… ну они не вполне, но… как сказать… они нормальные живые существа. А эльфы – они нежить, Клык. Они – совсем другое дело. Я потому и не хочу этого убивать. Мне… ну интересно, что ли, станет ли он опять человеком или теперь уже все…

– Забавно, – сказал Ястреб. – Ты с фантазией, парень.

– Мне его жалко, – сказал Паук. – Если ему совсем хана, я его потом убью. А если нет – то может быть и не убью. Посмотрю.