Слуги Зла

– Откуда сыр? – спросил он, разворачивая холст и отламывая кусочек. – Полагаю, сейчас ты начнешь рассказывать, что орки разводят овец…

– У здешних овец нет, – сказал Паук. – Это человеческий сыр, из долины, люди Карадраса продавали. И мука тоже из долины. Так что не бойся – не подохнешь.

Инглорион никогда не был большим любителем сыра. Он предпочел бы кусочек белого хлеба, мед и чашку сливок, на худой конец – галету, но испеченную в Пуще. Будь у него мало-мальский выбор, он не прикоснулся бы к этому человеческому извращению из прокисшего, а, значит, убитого молока. Но сейчас запах сыра вызвал у него такие мощные эмоции, что он успел съесть полголовки и ломоть довольно-таки зачерствевшего хлеба, запивая местной водой, отдающей медью, пока не спохватился.

Эта кошмарная еда на какой-то момент показалась дивно вкусной. Уже потом Инглорион ужаснулся тому, сколько умудрился съесть. В нормальном состоянии тела и духа ему хватило бы десятой части съеденного, если только он сумел бы впихнуть в себя такую дрянь. Здесь, в орочьем логове, его желудок непонятно почему превратился в прорву.

Зато, после приступа обжорства, стало спокойно и тепло, захотелось потянуться и расслабиться – вообще Инглорион почувствовал себя лучше. Он даже заметил, что Шпилька ушла, а Паук снова перебирает между пальцами веревку, посматривая в сторону эльфа.

Еда настолько добавила Инглориону благодушия, что орк уже не казался такой уж тошнотворно отвратительной тварью, как раньше. Ну, предположим, грубое животное, этакая помесь обезьяны, свиньи и пса, увешанная мускулами – ну и что? В сущности, есть и погаже. Жабы, к примеру. Навозные мухи. В орке гнусно, разве что, какое-то пародийное, издевательское сходство с человеком… но на то он и создание Мрака, чтобы выглядеть издевательски. В конце концов, данный конкретный орк не виноват, что его создали орком, а не цветком жасмина. Это от него не зависело.

Мысли показались Инглориону очень новыми и забавными, он даже улыбнулся.

– Хочешь подняться наверх? – спросил Паук. – Я собираюсь подняться наверх и осмотреться. Можешь со мной пойти.

– Я – пленник? – спросил Инглорион с тенью иронии. – Для пленника мне предоставляют многовато выбора.

– Пленник, пленник, не сомневайся, – ухмыльнулся Паук. – Но наверх сходить можно. А то еще подохнешь в пещере. Шпилька говорила, ты был как больной. И шерсть у тебя на морде расти начала – с чего бы?

Инглорион чуть не подавился. Он в ужасе схватился за лицо руками и почувствовал, как шершава стала кожа на подбородке. О, Эро и валары, что это?! Вот эти мелкие колючки – это щетина?! Борода?! Откуда?

– Почему?! – прошептал Инглорион, чуть не плача, с отвращением ощупывая собственные щеки. – Ну почему? Не может быть этого! Не может же быть, чтобы эльф под землей отчего-то начал превращаться в гнома! Я же не такой, как те… Как мерзко, о Дева Запада!

Паук ухмыльнулся еще шире и ткнул эльфа кулаком в плечо. Тычок вышел весьма ощутимым, но по малопонятной причине Инглорион воспринял его не как проявление злорадства, а как жест почти сочувственный, хоть и насмешливый, его даже не тряхнуло от прикосновения раба Тьмы.

– До гнома тебе еще далеко, – сказал орк. – У людей тоже бывает борода. Чего ты дергаешься?

– Я – не человек, – еле выговорил Инглорион, холодея. – Это невозможно. Люди грязные. Люди смертны. Я не хочу.

– Брось, – сказал Паук. – Люди живые. Что в этом дурного?

Инглорион посмотрел на него устало, надеясь, что орк не усмотрит в выражении его лица страха и скрытой мольбы о помощи.

– Знаешь, Паук, – сказал он через силу, – давай поднимемся на поверхность. Я вправду плохо чувствую себя под землей.

– Тебе нож дать? – спросил Паук.

Инглорион хихикнул, сам того не желая.

– Предлагаешь мне зарезаться?

Хрюкнул и орк.

– Можешь и зарезаться, дубина, но я предлагаю срезать шерсть с рожи. Я видел, люди так делают.

Инглорион беспомощно улыбнулся.

– Я тоже видел… но я так не умею. Потом когда-нибудь, в другой раз. А где твои… друзья?

– Кто где, – сказал Паук, осматривая и складывая в сумку метательные ножи самого зловещего вида. – Крыса с Пыреем наверху, с патрулем, Клык разговаривает со здешними, Шпилька к целителям пошла, Задира, кажется, в библиотеку…

Инглорион присвистнул.

– Ку-уда Задира пошел?

Паук удивился, как пес, склонил голову набок, насторожил уши. Выглядел так смешно, что эльф рассмеялся, но ответил совершенно серьезно:

– Я думал, ты знаешь. Библиотека – место такое, где книги лежат. И еще всякое разное нужное… Карты… гр-рр… ну, не знаю, как по-человечески сказать… рисунки, на которых машины нарисованы. Алхимические записи…

Теперь пришел черед удивляться Инглориону.

– Вы читаете книги? И баллады слагаете?

– Книги читаем, – сказал орк. – А баллад не слагаем. Мы по-человечески не поем. Ладно, пойдем уже.

Инглорион согласно кивнул и встал. Орк обмотал веревочку вокруг запястья, закинул ремень сумки на плечо и защелкнул пряжку на поясе с мечом. Эльф вышел за ним из комнаты, в которой прошла ночь.