Слухи

Когда они ехали от дома Робинсонов, Матильда засы́пала ее вопросами. Дочь интересовало все: где мама Итана, почему она не пришла домой, может, с ней несчастный случай?

Грейс не могла ответить правду и сказала лишь, что волноваться не о чем: с Анной все в порядке. Она солгала дочери и перед сном – якобы Бен ей написал и заверил, что Анна в порядке.

Уложив наконец Матильду, Грейс вздохнула с облегчением, но успокоиться не могла и принялась открывать старые фотоальбомы, вынимать их с Анной снимки, раскладывать на ковре в гостиной и внимательно рассматривать.

Проснулась она на диване еще затемно – часы над камином показывали двадцать минут шестого. Фотографии были рассыпаны по ковру, как улики с места преступления или головоломка, ждущая решения, однако Грейс знала, что старые снимки не дадут ей ответов. Она лишь предположила, что разгадка кроется в прошлом.

Ночью ей снилась Анна у скалы Крейна. Слова Саманты, муж которой видел там Анну в два часа ночи, не давали Грейс покоя.

Когда через час Матильда вышла в гостиную, Грейс сидела на краешке дивана. Дочь подозрительно оглядела беспорядок на ковре, спросила, можно ли ей съесть на завтрак «Шреддис», присела рядом и включила телевизор.

Грейс не шевельнулась. Ей хотелось побыстрее отвезти дочь в школу и поехать в отделение полиции, потому что она не успокоится, пока не убедится, что с Анной действительно все в порядке.

Ноябрь, четыре недели назад

Анна

Сегодня Салли без пестрой тетради на коленях. Тетрадь закрыта и лежит на столике рядом с ней. Салли подалась вперед – лицо серьезное, ладони сложены домиком.

– Мы общаемся уже шесть недель, – мягко произнесла она. – Но порой у меня возникает ощущение, будто мы ходим вокруг да около.

Я изобразила недоумение, но сердце часто забилось.

– Интересно, почему, – продолжила Салли. – По-моему, вы что-то утаиваете, причем именно это и может оказаться причиной, побудившей вас обратиться ко мне.

Одной рукой я ковыряла шов на джинсах, который начал расходиться. Если я переусердствую, останется дырка, но я все равно продолжала терзать шов. Салли ждала ответа, и я заерзала в кресле. Мне никак не удавалось усесться удобно. Дело в том, что утром я едва заставила себя приехать к ней на прием.

Когда я снова запустила палец в шов, Салли спросила:

– Как у вас отношения с подругами в последнее время?

Я понимала, что с подругами у меня разладились отношения после дня рождения Бена. В нашей компании возникла скрытая враждебность.

Я ответила Салли, что пять дней назад мы с Нэнси поссорились около школы.

«Ты плохая подруга, Анна, – заявила Нэнси, тыча пальцем мне в грудь. – Она для тебя важнее меня».

– А можете рассказать, из-за чего?

Я покачала головой. Мне не хотелось углубляться в это.

– Ссора улажена? – спросила Салли.

– Я… Да.

Вообще-то ничего не улажено, но между нами установилось молчаливое соглашение делать вид, будто все в порядке. Короче, притворяться.

– Подруги очень важны для вас, – заявила она. – Я обратила на это внимание во время наших сеансов.

Я кивнула.

– А что еще вас беспокоит, Анна? Что-то заставляет вас нервничать, волноваться. – Салли вновь посмотрела на мои пальцы, теребившие шов на джинсах.

– Помните, в прошлый раз я рассказывала о Хизер Керр?

Она кивнула, внимательно глядя на меня.

Лето 1997 года выдалось жарким. Неделю стоял невыносимый зной, к вечеру духота настаивалась, как чай.

Грейс должна была прийти ночевать. Она давно не была у меня в гостях, а я не ходила к ней. Наша дружба ослабела, однако мы не заводили об этом речь, хотя Грейс все замечала. Я размышляла, может, она не решается заговорить из опасения, что я откажусь дальше с ней общаться. Неужели я бы это сделала? Вряд ли у меня хватило бы смелости, но я так увлеклась Хизер, что постоянное присутствие Грейс начинало раздражать.

Но мне было ее жаль, ведь больше дружить ей было не с кем. Поэтому, когда Грейс повторила, что очень хочет ко мне в гости, потому что вот Хизер у меня ночевала, я ее пригласила к себе.

Хизер я считала ровней, оправдывая этим растущее отчуждение с Грейс. Хизер тоже получила не вполне обычное воспитание, в шесть лет оказавшись в приюте, и я могла не смотреть на нее снизу вверх и не завидовать благополучной семье, как у Грейс.

Вероятно, поэтому я приняла ее пари, хотя и знала, что сегодня Грейс придет с ночевкой. Признаться, пари было из самых отчаянных. Я знала, что Грейс непременно увяжется за нами, но мне захотелось показать ей, что я изменилась.

Хизер подловила меня днем и начала, как обычно:

– А слабо нам?..

– Что? – захихикала я возбужденно.

– Сегодня, как стемнеет, мы втихаря выберемся из дома и встретимся у скал!

– У скалы Крейна? – Мой восторг сменился трепетом. – Так тропа же опечатана после несчастного случая! Земля обвалилась, один человек чуть не погиб, – объяснила я. – Сейчас на скалы ходить нельзя.

К тому же папа оторвал бы мне голову, если бы узнал, что я рискнула жизнью.

– Подумаешь! – отмахнулась Хизер. – Лента не стенка! Или тебе слабо?