Слухи

Я хотела отказаться. Скалы стали крошиться неделю назад, и уже обломки рухнули на случайного прохожего (к счастью, береговой охране удалось его откачать). И потом, что скажет Грейс, которая как раз приближалась к нам с сумкой на плече, готовая к ночевке?

Конечно, шалость была безрассудной и непозволительной, но в этом и состояла прелесть наших пари.

– Ладно, – кивнула я, нервно улыбаясь. – Во сколько?

– В половине одиннадцатого, – ответила Хизер и ушла, не дожидаясь Грейс.

– Вечером незаметно выйдем из дому и двинемся к скалам! – восторженно крикнула я, как только Грейс оказалась рядом. – Боже мой! Представляешь?!

Я знала, что подруга сейчас же охладит мой восторг, но мне хотелось дать ей понять – это дело решенное. Мы с Хизер пойдем к скалам, с Грейс или без нее.

Грейс молча смотрела на меня, и я ждала – вот сейчас она заявит, что не полезет в темноте на скалы. Но Грейс ничего не сказала, и я была сбита с толку, пока мы шли ко мне домой. Я спросила папу, можно ли нам поставить палатку в саду – оттуда было гораздо легче уйти незамеченными. Отец расстелил брезент на траве и пробурчал, что двух шестов не хватает и завтра придется ехать в ближайший хозяйственный магазин, поэтому я нехотя вытащила из-под кровати запасной матрас и открыла окно пошире, чтобы впустить в комнату немного воздуха.

Я сомневалась, что мы сможем уснуть в такой духоте, но, с другой стороны, спать мы и не собирались. Мы ели сандвичи и чипсы, играли в нетбол в саду и смотрели фильм. Однако Грейс не упомянула о походе к скалам, и только в десять вечера ее прорвало:

– Ты понимаешь, что туда нельзя идти? Глупость какая… Она ненормальная!

Я заранее знала, что так и будет, однако спросила:

– Ты серьезно?

Грейс кивнула.

– Анна, я не хочу, чтобы ты туда шла. Это опасно.

Я хотела прикрикнуть на нее, но шуметь было нельзя: отец дремал в гостиной, прямо под моей спальней.

– Грейс, ты мне не мамаша!

Мой ответ ее обидел, но мне было безразлично. Много лет меня опекали Грейс и Кэтрин, а теперь я мечтала сама делать выбор и идти на риск, и ей меня было не остановить. Хизер понимала, что такое неблагополучное детство. Грейс – нет.

Обида и боль явственно читались на ее лице, но я в тот момент желала вырваться на свободу и совершить собственные ошибки.

– Ну и оставайся тут! – бросила я, натягивая фиолетовый худи и штаны для пробежки и чувствуя на себе взгляд Грейс. Поколебавшись, она встала с матраса и произнесла:

– Нет, я пойду. Не хочу, чтобы ты отправлялась туда одна.

Хизер ждала в конце улицы. Мы почти поравнялись с ней, когда Грейс снова передумала. Схватив меня за руку, она зашептала:

– Мы не можем так поступить, это глупо! Что скажет твой папа, если он тебя застукает?

Я не сразу высвободила руку из хватки лучшей подруги, успев подрастерять свою храбрость в душной темноте ночи.

Я разрывалась между «крутым» и «благонравным» – между Хизер и Грейс. Борьба во мне длилась целую вечность, но наконец я высвободила руку и сказала:

– Тогда иди домой, я скоро вернусь.

У Грейс вытянулось лицо – она выглядела уничтоженной моим ответом, но к чувству вины во мне примешивалось удовлетворение оттого, что я сумела поставить подругу на место.

Я хотела рассказать Салли, что та ночная вылазка плохо закончилась – я прибежала домой зареванная, больше всего на свете желая застать Грейс. Если бы она ушла к себе домой, я не стала бы ее винить, но в тот момент она мне была нужна как никогда в жизни.

– Анна, с вами все в порядке? – спросила Салли, протягивая мне салфетку.

Облегчение, которое я испытала при виде подруги, спящей на матрасе в футболке с надписью «Подруги навсегда», накрыв ноги простыней, было огромным. Всхлипывая, я опустилась рядом, горько сокрушаясь, что не послушалась и потащилась на чертовы скалы.

От одного воспоминания о той ночи сильно забилось сердце. Я схватила сумку и пальто и встала.

– Мне нужно идти, – торопливо проговорила я.

– Анна! – воскликнула Салли, но я не ответила, быстро покинув ее дом и с наслаждением вдохнув холодный уличный воздух.

В ту ночь я ожидала всяких «Я же тебе говорила!», но Грейс обняла меня и поклялась, что не оставит меня.

Ни одна из нас не могла знать, как ужасно завершится ночь, но Грейс дала мне то, чего я никак не ожидала: она обеспечила мне алиби. Грейс твердила, что я весь вечер лежала на своей кровати и из дому не выходила.

Глава 11

13 декабря, пятница

Грейс

Через два часа Грейс, высадив Матильду около школы, примчалась к отделению полиции, оставив машину на обочине. В голове крутился вчерашний разговор с Беном о якобы полученном сообщении от Анны. Как отстраненно держался Робинсон, как старался побыстрее распрощаться, как отказался показать ей сообщение… Неужели он что-то скрывает?

Грейс приходило в голову, что все получится так, как говорил Бен: с Анной все в порядке, а он просто сгорает от неловкости. Но память сразу же услужливо подсовывала картины, каким смятенным он выглядел, как пытался захлопнуть дверь перед носом Грейс, лишь бы не слышать ее вопросов, и ей казалось, что невиновный человек не будет так себя вести.