Читаем Слухи, образы, эмоции. Массовые настроения россиян в годы войны и революции, 1914–1918 полностью

Крушение официальных патриотических символов требовало их замены в массовом сознании на истинно народные. При этом не потерявшая актуальности тема борьбы с опасностью, как внешней, так и внутренней, предполагала институциональную базу нового символа, который мог бы олицетворять преодоление усугубленных войной противоречий. Таким объединяющим общество символом естественным образом становилась Государственная дума. Ее внеочередное заседание 26 июля 1914 г., как и сконструированное пропагандой «коленопреклонение стотысячной толпы на Дворцовой площади», прочно вошло в мифологию патриотического подъема лета 1914 г., при том существенном отличии, что относительно патриотизма большинства депутатов, в отличие от толп на организованных «союзниками» и полицией митингах, сомневаться не приходится.

Высочайший 20 июля 1914 г. указ о возобновлении занятий Государственной думы вселял в сердца депутатов надежду, что взаимоотношения верховной, исполнительной и законодательной власти в годы войны изменятся, поднимется статус представительного учреждения. М. Палеолог замечал, что созыв Думы 26 июля 1914 г., «который показался бы вполне естественным и необходимым в какой угодно другой стране, был истолкован здесь как обнаружение „конституционализма“. В либеральных кругах за это благодарны, особенно императору, потому что известно: председатель Совета Горемыкин, министр внутренних дел Маклаков, министр юстиции Щегловитов и обер-прокурор Святейшего синода Саблер смотрят на Государственную думу как на самый низкий, не стоящий внимания государственный орган»[2084]. Однако даже представители реакционных кругов декларировали начало нового этапа взаимоотношений власти и общества. Прозвучавшие в царском манифесте слова «да будут забыты внутренние распри, да укрепится еще теснее единение царя с его народом» для кого-то создавали иллюзию преодоления политических разногласий. Ярким символом-жестом стало рукопожатие бывших ярых противников — лидера правых В. М. Пуришкевича и лидера кадетов П. Н. Милюкова, о котором сообщили многие газеты. Черносотенная «Земщина» посвятила этому жесту заметку под заголовком «Между членами Гос. Думы забыта рознь», добавив, что Милюков также пожал руку и Н. Е. Маркову[2085].

И. Л. Горемыкин 26 июля в стенах Таврического дворца давал повод предположить, что заседания Государственной думы будут проходить чаще и степень ее участия в государственных делах возрастет: «Законодательные учреждения должны знать, что и впредь они будут досрочно созываемы, если по чрезвычайным обстоятельствам это будет признано необходимым. На вашу долю, господа, выпала великая и ответственная задача быть выразителями народных дум и народного чувства… В эту торжественную историческую минуту я от имени правительства призываю вас всех, без различия партий и направлений, проникнуться заветами Царского манифеста: да будут забыты внутренние распри»[2086]. Депутаты, очевидно, были польщены речами министров правительства. О полном доверии к Думе говорил министр иностранных дел Сазонов: «Правительство с горячим доверием обращается к вам, народным избранникам, убежденное, что в вашем лице отражается образ нашей великой родины, над которой да не посмеются наши враги»[2087].

Перейти на страницу:

Похожие книги

Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза
Дальний остров
Дальний остров

Джонатан Франзен — популярный американский писатель, автор многочисленных книг и эссе. Его роман «Поправки» (2001) имел невероятный успех и завоевал национальную литературную премию «National Book Award» и награду «James Tait Black Memorial Prize». В 2002 году Франзен номинировался на Пулитцеровскую премию. Второй бестселлер Франзена «Свобода» (2011) критики почти единогласно провозгласили первым большим романом XXI века, достойным ответом литературы на вызов 11 сентября и возвращением надежды на то, что жанр романа не умер. Значительное место в творчестве писателя занимают также эссе и мемуары. В книге «Дальний остров» представлены очерки, опубликованные Франзеном в период 2002–2011 гг. Эти тексты — своего рода апология чтения, размышления автора о месте литературы среди ценностей современного общества, а также яркие воспоминания детства и юности.

Джонатан Франзен

Публицистика / Критика / Документальное