Слухи, образы, эмоции. Массовые настроения россиян в годы войны и революции, 1914–1918

Развитием образа придавленного Николая стала карикатура «Попал в историю» из журнала «Стрекоза», но на этот раз царь лежал под увесистым книжным томом «Истории Гришки Распутина», причем из него вытекала голубая кровь (ил. 203). Следует отметить, что влияние Распутина на внутреннюю политику было преувеличено, причем именно в среде образованных слоев российского общества. В крестьянской среде, согласно упомянутым делам по статье 103 Уголовного уложения, о Распутине практически не говорили. Однако для дворянства «старец» был очень сильным эмоциональным стимулом, дискредитировавшим венценосную семью: Александру Федоровну по интимной части, а Николая — по политической. В 1917 г. появилось целое направление в массовом искусстве — «распутиниада». О «старце» писали романы, наспех снимали фильмы, выпускали открытки непристойного содержания. Не обошла эту тему, естественно, и иллюстрированная сатирическая печать. На графическом рисунке Н. В. Ремизова «Российский царствующий дом» в центре на троне расположился Распутин, а царь с царицей сидели по обе стороны у его ног (ил. 204 на вкладке). Впрочем, еще дальше Ремизова зашла в «распутиниаде» его родная сестра А. В. Ремизова (Мисс). Примечательно, что ее графика всегда была предельно аполитична, посвящена абстрактным романтическим сюжетам. Таковой она оставалась и на протяжении 1917 г., за исключением распутинской темы: в марте 1917 г. Мисс рисует карикатуру, на которой царица целует сапоги «старца»[2534]. Правда, и тот и другая на карикатуре были одеты, а вот в мае в «Пугаче» появляется более скабрезный рисунок Г. Мо, на котором царица в нижнем белье целует голые ноги Гришки[2535].

Ил. 200. А. А. Радаков. Его аллея побед // Новый Сатирикон. 1917. № 13. С. 16

Ил. 201. В. Н. Дени. Не по Сеньке шапка // Бич. 1917. № 14. С. 11

Ил. 202. А. Лебедев. Ох, тяжела ты, шапка Мономаха // Стрекоза. 1917. № 14. Обложка

Ил. 203. Попал в историю // Стрекоза. 1917. № 21. Обложка

Ил. 205. Ре-Ми. К папаше // Новый Сатирикон. 1917. № 12. Обложка

Ил. 206. М. Аг. Стоит комод, на комоде — бегемот, на бегемоте — обормот // Бич. 1917. № 16. С. 4

Политическая карикатура наотмашь била не только по одному Николаю, но практически по всей династии Голштейн-Готторптских, противопоставлявшихся Романовым (при этом в адрес Петра I, как последнего полноценного представителя династии, публиковались комплиментарные рисунки). Характерна карикатура Ре-Ми «К папаше», на которой сгорбленный карлик-Николай пришел за советом к памятнику Александру III (ил. 205). Комический эффект усиливался за счет семантики самого монумента: выполненный известным скульптором Паоло Трубецким он не был принят общественностью. Сразу после открытия появился стишок, приписывавшийся А. Амфитеатрову: «Стоит комод, на комоде — бегемот, на бегемоте — обормот». Примечательно, что в издававшемся А. Амфитеатровым журнале «Бич» в апреле 1917 г. появилась визуализация этих известных строк (ил. 206). В результате посыл карикатуриста Ре-Ми считывался как «царь-неудачник пришел за советом к царю-обормоту».