Слухи, образы, эмоции. Массовые настроения россиян в годы войны и революции, 1914–1918

Историей эсхатологического учения занялся Л. А. Тихомиров. Хотя он и не смог удержаться от эсхатологической оценки современных ему событий, но был далек от вульгарно-прямолинейного поиска знамений Апокалипсиса, характерного для народной эсхатологии. Тем не менее революция определенно в новом свете поставила перед философом проблему последних времен. Не случайно, что первые статьи, посвященные теме Апокалипсиса, Тихомиров задумывает еще в период Первой российской революции: в 1907 г. в «Миссионерском обозрении» вышла работа «Апокалипсическое учение о судьбах и конце мира» и в журнале «Христианин» статья «О семи апокалипсических Церквях», идеи которых легли в основу книги «Религиозно-философские основы истории», завершенной в 1918 г. Революция, приводящая к социально-политическому перевороту, переобустройству мира, ожидаемо вызывает апокалиптические аналогии. В «Религиозно-философских основах истории» Л. А. Тихомиров, доказывая, что социализм не сможет вытеснить религиозные потребности общества, отказывался рассматривать социализм как конец эволюции, но включал его в контекст эсхатологического христианского учения. Автор полагал, что современная ему эпоха является лишь потенциальным Апокалипсисом (ср. с концепцией Н. А. Бердяева о революции как «малом Апокалипсисе» истории). «Множество мелких „потенциальных“ антихристов, о которых говорил уже апостол Иоанн, немедленно выдвинули бы из своей среды кого-нибудь, способного вырасти в настоящего Антихриста. Такие эпохи, к которым принадлежит и наша, по своему характеру действительно составляют „последние времена“. Но последние ли они хронологически? Этого нельзя знать, потому что если свободная воля людей… воспрянет снова к Богу, Антихрист, уже готовый войти в мир, снова будет отброшен в бездну», — писал Тихомиров в 1918 г.[2707] Не принимая большевизма, Тихомиров вместе с тем считал его представителей слишком ничтожными для того, чтобы искать среди них антихриста.

Чуть более прямолинеен был Н. А. Бердяев. В статье «Религиозные основы большевизма» он, называя Ленина хлыстом, проводит параллель и с антихристом, объясняя успех большевизма подменой христианского начала антихристовым: «Диаволом не соблазнить русскую душу, антихристом же легко можно ее соблазнить. Диавол предполагает различение, антихрист же основывается на смешении и подмене»[2708]. «В большевизме действуют сатанические начала и на место человека ставится антихрист»[2709], — писал Бердяев в 1918 г., а спустя два десятилетия в «Истоках и смысле русского коммунизма» назвал революцию «малым апокалипсисом истории»: «Вся история есть в значительной степени грех, кровопролитие и насилие… История потому и должна кончиться, должна быть судима Богом, что в истории не осуществляется правда Христова. Революция есть малый апокалипсис истории, как и суд внутри истории. Революция подобна смерти, она есть прохождение через смерть, которая есть неизбежное следствие греха. Как наступит конец всей истории, прохождение мира через смерть для воскресения к новой жизни, так и внутри истории и внутри индивидуальной жизни человека периодически наступает конец и смерть для возрождения к новой жизни»[2710].

С. А. Аскольдов в апреле 1918 г. в статье «Религиозный смысл русской революции», несмотря на определенные эсхатологические переживания, считая, что революция явила России зверя, также отрицал наступление большого Апокалипсиса: «Христианство есть религия царства небесного, социализм же есть религия царства земного. И в конце концов весь глубочайший смысл этого своеобразного религиозного идеала вовсе не в том, чтобы люди в этом земном царстве были счастливы, свободны и сыты. Все это приманки и внешние движущие стимулы, тяготеющие поистине к одной цели — к богоборчеству. Но антихристово движение в России все же приняло, несомненно, еще сравнительно невинную личину злого зверя. Эта личина имеет и свою специальную персонификацию в третьем герое русской революции, Ленине. Не надо, однако, быть пророком, чтобы предсказать и его крушение. Слишком очевидно, что человечество не подошло еще к последним граням и тяжело больная Россия выздоровеет, хотя бы и приблизив своей болезнью и себя, и все человечество к настоящей смерти»[2711].