Слухи

Последовала долгая пауза. Диана закрыла глаза, ее черты исказила боль. На ней было нежно-зеленое платье — Лина помнила, как доставала его, когда распаковывала чемоданы Элизабет после возвращения той из Парижа в конце лета. Каштановые локоны Дианы, как всегда, выбивались из прически. Она снова открыла глаза и, хотя выражение ее лица не было особенно радостным, приветливо обратилась к Лине.

— О, Лина, — произнесла она спокойно, — я так счастлива именно сейчас увидеть дружеское лицо. Но что ты здесь делаешь?

— Меня пригласили.

Лина обвела взглядом комнату и заметила, что несколько леди притворяются, будто не следят за ними. Однако они были на приличном расстояний, так что, если она будет говорить тихо, ее не услышат.

— Меня пригласил мистер Лонгхорн.

— Кэри Льюис Лонгхорн? — спросила Диана, приподняв брови.

— Да, и вообще-то, — тут голос Лины дрогнул, но она заставила себя продолжить: — Мне бы хотелось, чтобы теперь меня называли Каролиной, если не возражаете. Это мое имя, и так меня звали на Западе, откуда я родом, — закончила она еле слышно.

Ей хотелось, чтобы Диана ее поняла и подыграла. Свет танцевал в темных зрачках Дианы. Женщины заерзали на своих диванах, шурша платьями, и начали перешептываться.

— Да, так звучит лучше, в самом деле, — сказала Диана.

— Правда?

Лина рассталась с Холландами в очень плохих отношениях, и, хотя они с Дианой никогда не ссорились, она не думала, что у младшей Холланд может быть свое собственное мнение, не совпадающее с мнением ее сестры.

— Мой отец занимался медеплавильным бизнесом, там, на Западе, — сказала она, — Нормой родители умерли. Вот почему я сюда приехала.

— Ах да, я помню, — с серьезным видом кивнула Диана. — Вы познакомились с моей сестрой, Элизабет, в Париже — она рассказала мне вашу историю.

— Да. — Лина заставила себя произнести фразу, которой от себя не ожидала: — Дорогая Элизабет.

— Вы словно героиня какого-то романа. — Диана помолчала с задумчивым видом и взяла Лину за руку. — Опасайтесь трагического падения в конце — все, кто слишком быстро возвышается, могут этим кончить, а мне бы не хотелось, чтобы так произошло с вами.

— Благодарю вас, мисс…

Лина заметила, что одна из леди на другом конце комнаты, одетая в золотистый атлас с блестками, улыбается ей. Диана такая милая. Лине даже захотелось поведать ей о своем плане и о будущей встрече с Уиллом. Но тут в ней заговорило суеверие, и она решила, что может все сглазить.

— Благодарю вас, Ди.

Диана откинула кудрявую головку на подушку. Лина не смогла не поддаться искушению взглянуть на женщин, которые совсем недавно так плохо ее приняли, а теперь признали своей. Ее охватило чувство страха и радости оттого, что она получила то, о чем и мечтать не смела.

Она перенеслась сейчас мыслями в роскошный универмаг для леди, куда ее мать, служившую гувернанткой девочек Холланд, посылали с поручениями. Однажды Лину так пленил набор гребней для волос, что она постоянно о нем мечтала. В следующий поход в универмаг она схватила один гребень с витрины. Она так боялась, что не смогла взять оба, — но это вряд ли имело значение. Слишком велико было радостное волнение от того, что она обладает хотя бы одной из этих позолоченных вещиц. Время от времени, когда Лина была одна, она тайно любовалась этим сверкающим гребнем, и при виде него в ней пробуждалось то же опасное чувство. И сейчас она чувствовала то же самое. Правда, теперь она заполучила гораздо более важную вещь.

С этим ощущением Лина вернулась в ложу мистера Лонгхорна, расставшись с Дианой в холле. Мистер Лонгхорн продолжил представлять ее всем друзьям, кто заглядывал в ложу, даже когда действие на сцене подошло к своему грустному финалу. Она видела свое отражение в глазах гостей и знала, что будет такой же хорошенькой, как сейчас, когда в следующий раз увидит Уилла.

Уверенность Лины возрастала вместе с настроением. Ее радовал и мерцающий золотистый свет люстры, и шампанское, которым угощал ее мистер Лонгхорн, и величественный зрительный зал, где, как ей казалось, она уже своя. Она пользовалась успехом в опере — и это подтверждало, что она была уже почти готова ехать на Запад.

— Благодарю вас, мистер Лонгхорн, — сказала она, когда, в конце концов, не без сожаления добралась до двери своего номера в «Незерленд».

— Это я должен вас благодарить, — ответил он с галантным поклоном и поцеловал ее затянутую в перчатку руку.

Отступив на шаг, он ждал. Морщины, идущие от ноздрей к углам рта, обозначились резче, глаза блестели. Лина ответила на его улыбку, прежде чем скользнула за дверь.