Слушай, флейтист!

— Он тебе что-нибудь ценное сообщил? — поинтересовалась Джой.

— Кто, этот гений? — Кен фыркнул. — Если бы. Пустая информация. А у тебя что?

— Похоже, и у меня пусто, — призналась Джой. — Конечно, каменоломня — это интересно, но этим Стэн займется. Это вроде предлога. Но даже на эту тему столько вздора нагородили, еле выплыла. А насчет Конта... есть, конечно, информация, но я бы не стала принимать ее всерьез.

— Почему? — спросил Кен.

— Здесь совершенно не разбираются в людях. И вот тебе пример. Ты знаешь, что Хасси из этих мест?

— Слышал что-то такое. Но он прибыл, когда я был на деле, а расспрашивать потом у нас не принято.

— Значит, не знаешь, за что его так?

— Нет, — помотал головой Кен. — А за что?

— Хасси, — медленно, с наслаждением изрекла Джой, — продавал на сторону информацию, затрагивающую интересы клана.

— Кто-о? — Кен аж подскочил. — Хасси? Этот сопляк, не знающий, кому бы предложить верность до гроба и уважение до небес? Благо, у него этого добра на два мешка больше, чем у нормальных людей. Хасси, предающий кого бы то ни было? Немыслимо. Джой, ты меня морочишь.

— Ни-ни. Это общее мнение здешних умников. Так что не стала бы я доверять здешнему гласу народа. Ты мне вот лучше скажи: зачем ты так долго доил Балка, раз он пустой?

— А я его не доил. Я ему сунул вопрос замедленного действия. Рано или поздно он придет ему в голову. Занимаюсь я упырями, я спрашивал о доме. Почему бы это?

— Упыри среди нас? — хихикнула Джой. — А не догадаются, что ты это нарочно?

— Вряд ли. Балк у нас туго соображает. Сообразит недельки через три, не раньше. Так что у нас есть время обдумать все.

О заброшенных каменоломнях Кен забыл напрочь, а зря. Джой настаивала на поездке. Каменоломни Кену понравились, добывать известняк — не то что гранит. Джой права, о каменоломнях стоит подумать. Но чем дальше они продвигались вдоль разломов, поросших мхом и травой, тем пуще Кен мрачнел, и Джой напрасно расспрашивала его. Через некоторое время они выехали к обрыву, под которым тянулась узкая и длинная долина, окаймленная с двух сторон невысокими отвесными стенами.

— Где-то здесь должен быть спуск, — словно припоминая что-то, сказал Кен. — Поехали. Справа, по-моему.

— Нет, Кен, лучше вернемся. — В голосе Джой чувствовалось странное напряжение. — Здесь кончается территория клана. Не будем соваться на чужую землю.

— Здесь ничья земля, — сдавленно возразил Кен. — Поехали.

— Ну и пусть ничья. Разве другой дороги нет? Ну пожалуйста.

— Здесь поедем. Я не думал, что твои каменоломни заведут сюда, но раз уж завели, поедем здесь. У меня здесь... неважно, поехали.

— Нет, Кен, только не здесь. — Джой уцепилась за повод Кена и потянула. — Не надо. Не по этой земле.

— Именно по этой. — На лице Кена обозначились желваки. — А ты, похоже, знаешь эту землю, да?

— Знаю. — Губы у Джой дрожали, но она попыталась говорить шутливо. — Вон под той скалой меня птичка и клевала.

Кен задрал голову. Птичка, распахнув метровые крылья, реяла над долиной в поисках падали.

— Ничего, не клюнет, — скривился Кен при виде стервятника.

— Кен, не надо, давай в объезд, — взмолилась Джой. — Мне эти места до сих пор в страшных снах снятся. Белые камни, кровь, огонь и флейта. Давно уже, а как сейчас перед глазами стоит...

Она осеклась, помолчала, глядя на Кена расширенными от ужаса глазами, протянула руку, осторожно развязала шнурок, поддерживающий его волосы, и слегка ткнула кончиками пальцев в щеку, отворачивая его голову.

— Не так, — тихо сказал Кен. — Я тогда был острижен короче.

Джой замерла, не в силах опустить руку.

— Выходит, мы давние знакомые, радость моя, — невесело усмехнулся Кен. — Я не знал, что это тебя касается. Правда, то, что ты услышишь, тебе и так не понравится.

— Говори, — Джой почти беззвучно шевельнула губами.

Кен соскочил с коня, вынул из седла Джой, усадил ее с собой рядом на белый кусок известняка, согретый солнцем до ласкового тепла, и принялся рассказывать сухими короткими фразами, так не похожими на его обычную язвительную речь.

Если отвлечься от лексики, то история Кена выглядела примерно так. Был он из той породы, которая рождается с шипом в пятках, то есть вполне нормальным подростком. Как и все нормальные подростки, он считал себя достаточно непонятым, чтобы время от времени удирать куда подальше и скорбеть о непонимании. Искали его обычно долго, так что, когда находили, у него было намного больше оснований считать себя непонятым. Со временем он вошел во вкус подобных прогулок, а клан махнул на него рукой, так что он принялся пропадать неделями, забираясь все дальше, пока не набрел однажды на пограничную реку, в которой с дикими воплями тонул сопляк лет восьми, а по берегу бегали его сверстники и орали еще оглашённое. Кен умел плавать настолько хорошо, что даже не ставил себе этого в заслугу. Спасти сопляка было нетрудно, что он и сделал.

— Иногда я думаю, лучше бы он утонул тогда, — хмуро добавил Кен.