Слушай, флейтист!

Словом, договор был подписан. В обмен на посредничество горцы обязывались поставлять лекарства и коней по ценам вполне приемлемым. Сталь и шелк к поставке были обязательны, но их цена оставалась на усмотрение горцев. Затаив дыхание, Стэн и Джой следили за листами пергамента. Вот поставлена последняя подпись... печать Совета...

— Держи!

Стэн взял протянутый ему лист, еще раз перечитал договор, сложил его аккуратно и сунул за пазуху. На лице его расплылась почти бессмысленная от счастья улыбка. Джой едва не плакала от облегчения.

— Ах, стервецы! — этот вопль прервал всеобщее благодушное молчание.

— Ты это что? — удивились Хранители, ублаженные удачной сделкой.

— А вы не поняли, что эти... эти... что они сейчас купили?

— Безопасность мы купили, — улыбнулся Стэн. — Право посредника.

До сих пор всеобщими посредниками бывали только отдельные люди, но то, что это положение занял целый клан, не меняло основной привилегии посредника: пожизненной неприкосновенности. С этой привилегией приходилось считаться даже ниндзя, ибо нарушителей ждала кара тяжкая, а для клана ниндзя смертельная: экономическая блокада. Ниндзя, как известно, не пашут, не сеют, а свой кусок хлеба добывают совсем по-иному. Блокированный клан ждет нищета, блокированных ниндзя ждет голодная смерть. Даже ниндзя не пойдут в одиночку против всех кланов. Было дело, пробовали. Лэй мальчишкой пережил ужас тогдашнего беспредела и запомнил его накрепко, Кен это знал. Лэй не рискнет. И кланы не рискнут. Горцы сыграли наверняка.

Кен из поездки в клан ниндзя вернулся не скоро. Лето было на излете. Работы по укладке земли на первые две террасы подходили к концу. Сталь и шелк принесли клану за лето неслыханную прибыль, лекарства и кони — уважение. Уже на подступах к клану, вдыхая полной грудью запах прогретой земли и сена, последний запах лета, Кен замечал перемены. Родной клан встречал его улыбками. Клановые уже немного отъелись и утратили прежний заморенный вид призраков, которых и на том свете кормят не досыта. Стэн и Джой, напротив, высохли как щепки — правда, не от голода, а от чудовищного недосыпания. Они разрывались на части, присутствуя (одновременно) у плавильных горнов, шелкоткацких станов, на пастбище, на террасах, на ирригационных сооружениях, на совете клана и бог еще весть где.

— И говорить не стану, пока не отоспишься хоть часов пять, — заявил Кен, расцеловав Джой. — Иди спать, детеныш. Иди, в эти часы Стэна хватит на двоих. А потом он поспит.

Джой спать не пошла. Как только Кен обнял ее и тем самым избавил от необходимости поддерживать вертикальное положение, она заснула где стояла. Кен отнес ее в дом и добудился только через восемь часов. Когда освеженная сном Джой вышла из дома и предстала перед Стэном, тог незамедлительно последовал ее примеру.

— Как съездил? — спросила Джой у Кена, ухитряясь одновременно руководить укладкой почвы, распоряжаться насчет дренажа каналов и ласково беседовать с любимым.

— Неплохо. Резня уже кончается. Я там под шумок тоже сыграл пару мелодий. Теперь все долги уплачены. Лэй уже знает, что я не вернусь. Шум поднял страшный, но потом смирился.

— И как же ты его уговорил?

— Обыкновенно. Настоящие ниндзя живут среди клановых. И никто о них не знает, пока время действовать не придет. Отчасти им мы обязаны скорым окончанием этой резни.

— Так парочку-другую Хранителей, которых ты от меня требуешь, ты и на свой лад собрался обучить? — засмеялась Джой.

— Безусловно, — подтвердил Кен.

— Я так полагаю, тебе и без того дело найдется.

— Безусловно, — повторил Кен. — Но завтра. Сегодня я занят.

— Чем это?

— У меня сегодня трудный разговор, — вздохнул Кен.

— Ах да. Я тебе нужна?

— Нет, я сам. Тебе и так хватает. Кстати, как тут наш подопечный?

— Который — Хасси? Работает. — Джой взглядом указала на высокую широкоплечую фигуру. Хасси где-то совсем уже наверху крепил какое-то устройство, распластавшись на скале.

— Нет. Конт.

Джой пожала плечами:

— По-моему, ждет, чтоб мы ему поклонились в ноги и заверили, что не можем без него обойтись.

— Не по-твоему, — медленно улыбнулся Кен, — а точно.

Конт сидел на солнышке, сощурив глаза, и злобно насвистывал что-то замысловатое. Когда Кен сел рядом, Конт на мгновение прекратил свистеть, взглянул на Кена, пожал плечами и снова засвистел. Кен улыбнулся солнечному теплу и предоставил Конту полную свободу свиста: рано или поздно надоест ведь.

— Что ты от меня хочешь? — нелюбезно спросил Конт, оборвав свист.

— Надрать тебе уши, — серьезно ответил Кен. Конт хотел было отодвинуться на всякий случай, но передумал. Бесполезно. И глупо.

— Не любишь выглядеть дураком? — прокомментировал Кен его подавленный порыв. — Вот и я тоже. А ты меня таким дураком выставил, что только держись. Я ведь думал, что ты тоже убивал.

— Ты о чем? — похолодевшими губами спросил Конт.

— О болоте. Об Ассаме. О засаде на меня. О упырях.

— Тебя убивать никто не собирался, — после паузы ответил Конт. — Ждали другого подонка.

— А подвернулся я? Очень мило.

— Как ты догадался? — замолчав, спросил Конт.