Слушая других

На войне все солдаты: в психотерапии я встречал и тех, кто не служил, но находился в центре вооруженного конфликта. Они тоже страдали, день за днём переживая о том, что потеряно. Я говорю не об имуществе или деньгах, нет. Они потеряли гораздо большее — чувство своей защищённости, уверенность, что завтра всё будет хорошо. И к своему ужасу, я не мог им этого обещать.

Тот опыт, который пережили эти люди, ломал их. Но я знал, что всё в этой жизни можно исправить, и только смерть неисправима, но даже её можно пережить.

И я видел, как они жили, как становились уверенней и возвращали себе прежнюю способность радоваться жизни.

ТАНЯ

Тане было 33 года, но внешне она выглядела значительно моложе. Дело было отчасти в субтильном телосложении и мягких чертах лица, но в большей степени — «подростковом» выборе одежды. Розовые серёжки «Hello Kitty» странно выглядели на фоне ассиметричной стрижки с агрессивно выбритым виском. На правой ладони по одной букве на пальце готическим шрифтом было вытатуировано «EVIL». Ногти покрашены в разные цвета. Всё это сильно бросалось в глаза и, по всей видимости, вызывало весьма неоднозначную реакцию у окружающих людей.

Таня несколько раз откладывала и переносила нашу встречу, находя различные оправдания. Порой она просто по-честному забывала, но чаще Мироздание проворачивалось вокруг Тани, чтобы создать всевозможные непредвидимые обстоятельства на её пути к психотерапевту. В доме внезапно начинали течь все имеющиеся краны и трубы; дедлайны на заказы абсолютно внезапно сокращались; похороны родственников начинали происходить с пугающей частотой. В итоге Таня появилась в самое неудобное для меня время и в самый неудобный день.

Предположение о её характерологии — краеугольном камне стратегии в психотерапии — начали появляться сразу. Но необходимо было подтверждение догадок, ведь до этого я общался с ней только по телефону, и у меня не было полной информации о личности пациента.

После взаимных приветствий и необходимых формальностей Таня залезла в кресло с ногами и спросила:

— Так что там с моим беспокойством?

— Расскажите более подробно, как это происходит с вами, — по опыту я догадывался, что именно Таня расскажет мне, жалобы тревожных пациентов похожи и даже их мысли по этому поводу предсказуемы.

— Ладненько, — Таня наморщила лоб. — Это случается, когда я с кем-то общаюсь. Я начинаю говорить очень быстро и сбивчиво, мне хочется побыстрее закончить разговор, сбежать домой, вымыть язык с мылом и всегда слушаться маму.

— Итак, вы чувствуете тревогу, когда общаетесь. Это бывает в разговоре со всеми людьми?

— Ну, нет. — Таня задумалась. — Чаще с незнакомцами или при устройстве на работу.

— Минутку, — я почувствовал, что потихоньку начинаю запутываться. — То есть вам тревожно, когда вы общаетесь с незнакомыми людьми?

— Ну, да, а вам было бы не тревожно? — Таня начала активно жестикулировать, помогая себе в рассказе. — Подходит такой на улице, а передние зубы все стальные, весь в наколках, башка вся в шрамах и молвит человеческим голосом: «Закурить, девица, есть?»

Она замолчала, смотря вопросительно на меня, я сделал жест, предлагая ей продолжить, так как не понимал, какой реакции она от меня ждет.

— Ну, доктор, — она обиженно нахмурилась, — а вот вы бы как себя повели?

— Я бы... — начал я, но тут же остановился, так как понял, что она приглашает меня к какой-то странной психологической игре.

— Вооот! — Таня подняла указательный палец вверх. — И я тоже кирпичами бы обложилась.

Я с минуту растерянно поморгал, глядя в сторону.

— Так, а что там с тревогой во время трудоустройства? — спросил я, наконец, собравшись с мыслями.

— О, доктор, это вообще отдельная тема! — Таня закинула ногу на ногу и поудобней устроилась в кресле.

— Вот вы устраивались когда-нибудь на работу? — спросила она.

Вместо ответа я развёл руками, предлагая ей самой догадаться.

— Ну, да, вы правы, вопрос глупый, — она улыбнулась. — Я вот на многих работах успела побывать и везде при собеседовании задают просто идиотские вопросы!

— И вы тревожитесь в этот момент? — я попытался вернуть беседу на начальную тему.

— Тревожусь? Что? О чём вы, доктор?

— Ну... — я почувствовал себя крайне глупо. — Эээ, что вы ощущаете при этих глупых вопросах на собеседовании?

— Да я злюсь на хер! — Таня воскликнула крайне эмоционально, но беззлобно.

— Из-за вопросов?

— А вы бы не злились, если бы вас спросили, как вы работаете со своими слабостями? Вот как бы вы ответили? А, доктор?

Таня с хитрым прищуром уставилась на меня.

— Я бы ответил, что предпочитаю работать над своими сильными качествами, — абсолютно серьезно соврал я, включившись в игру, чтобы посмотреть к чему это может привести.

— Пять баллов, доктор, хороший ответ, — Таня зааплодировала.

Я откинулся на спинку стула и выдохнул, мне был необходим тайм-аут, так как я ощутил в себе нарастающее раздражение.

Похоже, что эти неприятные для меня чувства и были итогом — расплатой — данной психологической игры.

Мне потребовалось некоторое внутреннее усилие, чтобы не переключиться на «нетерапевтическое» взаимодействие.