Слушая животных. История ветеринара, который продал Астон Мартин, чтобы спасать жизни

Кира – одиннадцатилетний бордер-терьер – любовь моей жизни. Она появилась у меня 30 декабря 2007 года, когда ей было всего три месяца. Я давно хотел иметь собаку, которая пойдет вместе со мной к моей мечте. Но поскольку я был очень занят в Тилфорде, работая по шестнадцать, а то и по восемнадцать часов в сутки семь дней в неделю – консультации, операции, хирургические отчеты, лекции и руководство, – о собаке оставалось только мечтать. А еще приходилось решать проблемы со строительством новой клиники в Ишинге. Поэтому я считал, что заводить собаку, не имея возможности ежедневно гулять с ней, несправедливо по отношению к животному. Насмешка судьбы заключалась в том, что работа по спасению животных не позволяла мне завести домашнего питомца и познать эту любовь в собственной жизни.

К счастью, наша медсестра Эми тоже очень хотела завести собаку для своего маленького сына Кайла. Как-то вечером мы разговорились об этом в операционной. Я сказал, что у меня нет времени, она – что у нее нет денег. А вместе мы могли бы стать идеальными хозяевами для собаки. Нам обоим хотелось завести бордер-терьера. Недавно я лечил такую собаку по имени Редж. По случайному стечению обстоятельств, помня о моем расположении к этой породе, через три недели после нашего с Эми разговора заводчик прислал мне электронное письмо с вопросом, не хочу ли я взять последнего щенка из помета. Это было счастливое совпадение!

В тот день, когда нужно было забирать нашего щенка, я оперировал, поэтому в Ньюкасл поехала Эми и привезла Киру домой, в Тилфорд. Это был совершенно особый день, и я очень благодарен Эми за ее партнерство в уходе за Кирой. Только благодаря ей я смог испытать эту уникальную, абсолютно бескорыстную любовь. Держа на руках маленький пушистый комочек радости, я подумал о том, что почувствовал отец, когда впервые взял на руки меня. И в этом есть определенная симметрия: как и он, я тоже не смог забрать Киру в ее первый дом. В тот день, когда меня привезли домой, отец, как и я теперь, делал операции, удалял рога у скота. Конечно, я понимаю, что трудно сравнивать возможность взять на руки собственного ребенка или щенка, но Кира стала первым живым существом, которого мне предстояло воспитать, и я буду любить и лелеять ее всегда. Впервые в жизни я почувствовал, что значит стать отцом, и это событие пробудило во мне массу эмоций. Я испытал настоящее потрясение.

Английское слово «родитель» – parent – происходит от латинского глагола parire, то есть «породить». Я считаю главным достижением программы «Супервет» не демонстрацию современных хирургических операций, а то, что мне удалось убедить продюсеров и телеканал позволить называть хозяев животных «родителями» и «семьей», а не просто владельцами. Я не считаю, что кто-то может быть хозяином разумного существа – по-моему, тут можно говорить скорее о добровольной опеке. Такие отношения могут стать одними из самых ценных и основанных на такой взаимной любви, какую только может испытать человек в своей в жизни. Если говорить о нас с Кирой, то это именно так.

Собачку мы назвали в честь Киры Найтли, моего платонического любовного увлечения. В черно-коричневую лохматую крошку с длинными ресницами и глазами, наполненными радостью жизни, я влюбился с первого взгляда, как только этот песик ворвался в мой кабинет и, виляя хвостом, запрыгнул мне на руки. Это была любовь с первого взгляда – на всю жизнь и даже больше, но об этом я не хочу даже думать. Многие говорили мне, что смерть собаки была для них событием более тяжелым, чем смерть многих людей и даже членов семьи, и я их прекрасно понимаю. Кира – мой маленький дружок, верный и преданный, мой советчик и опора в любых трудностях. Она – мой самый близкий друг.

Для нас с Кирой работа – это дом, а дом – работа.

Мне часто приходится жить в клинике. В 2008 году в Тилфорде я порой спал на матрасе прямо на полу, когда операции заканчивались поздно. Кроме того, за некоторыми пациентами нужно было присматривать и ночью, и эта обязанность ложилась на мои плечи, потому что людей у нас в клинике было немного. Кира всегда оставалась со мной. Мы вместе засыпали и просыпались – и живем так по сей день. Теперь я устроил себе спальное место рядом с кабинетом. Там можно отдохнуть, и это здорово, потому что не приходится тратить время на дорогу после поздней операции, чтобы утром снова рано вставать и ехать сюда. А у Киры есть уютная лежанка рядом с моей кроватью. Единственная проблема в том, что, чем старше она становится, тем громче храпит, поэтому мне приходится пользоваться берушами, ну а против моего храпа она не возражает, и это очень приятно. Как-то она подавилась бразильским орехом и выплюнула его на тумбочку, где лежали мои беруши. Среди ночи я потянулся за берушами и одно ухо заткнул, как положено, а в другое засунул орех.