Слушайте звезды! (сборник)

Достав из кармана плаща обтрепанный пухлый блокнот, куда Клиф имел привычку заносить с вечера все дела, которые необходимо было сделать на следующий день, он подлил из джезвы в любимую красную кружку остатки кофе, перелистнул несколько страниц и углубился в чтение.

«Так-с, опросить родственников и близких погибших. На это дело отправлю Симона и Карла. Забежать в шахматный клуб и разыскать Лера Корнуэлла. Это сделаю сам. Вряд ли, конечно, беседа с ним даст что-нибудь стоящее, но таков неизбежный ритуал каждого начинающегося дела».

Накинув старенький плащ, он вышел на улицу. Серые, в подтеках от сырости, дома напоминали декорации к Хичкоковским фильмам ужасов. Колючий октябрьский ветер гнал вдоль стен бесприютное стадо желто-бурых листьев вперемежку с бумажками, пластиковыми пакетами и прочим мусором. Начинался рабочий день. Сегодня Клиф решил не пользоваться транспортом, а пройтись пешком.

На работе его поджидали не очень веселые новости. Поступили подробные сведения об убийстве Роно Вендски. Подозрения падали на гангстера из банды Криса Шарки, но, как всегда, никаких прямых улик оперативной бригаде обнаружить не удалось. Случайный свидетель ночного происшествия, поначалу довольно подробно описавший Малыша и опознавший его по фотографии, на следующий день вдруг неожиданно изменил свои показания, а еще несколько дней спустя исчез, как в воду канул. Подозреваемый же назвал трех свидетелей своего алиби. Правда, можно было бы попробовать нажать на каждого из них в отдельности, попытаться поймать на несоответствии каких-то деталей, вполне возможно, кто-то не выдержал бы и «раскололся» или запутался бы в собственных противоречиях. Но слишком мало времени для настоящей классической раскрутки, к тому же упущен удобный момент — этим надо было заниматься сразу же по горячим следам, прямо в дежурном участке, а не сейчас, почти неделю спустя.

Размышления Клифа прервал телефонный звонок, он раздраженно схватил трубку:

— Слушаю!

— Докладывает оперативный дежурный, старший инспектор Коллинз. Только что мы получили сообщение о гибели еще одного спортсмена: профессиональный шахматист Див Сеймур, сегодня около полудня выбросился из окна собственной квартиры.

— Черт возьми! Откуда такая уверенность, что он выбросился сам, без чьей-либо помощи? — угрюмо поинтересовался Сеймен с отвращением рассматривая сонную жирную муху, нахально устроившуюся на наборе цветных фломастеров.

— При осмотре квартиры следов посторонних лиц не обнаружено. Входная дверь закрыта на внутренние запоры. Пожарных лестниц рядом с окном нет. Вы будете осматривать место происшествия? Или сообщить патрулю, чтобы опечатали квартиру и разрешили санитарам забрать труп?

— Пусть все останется как было. Я буду через десять минут, — в сердцах Клиф с такой силой швырнул трубку на рычаг, что колпачок микрофона из розовой пластмассы, напоминающий пятачок поросенка, разлетелся вдребезги.

Дежурной машины по закону Мерфи на месте не оказалось. Пришлось соединяться с О'Брайеном. Поэтому лишь пятнадцать минут спустя Клиф устроился на заднем сиденье «мерседеса» и назвал шоферу адрес.

«Нет, это уже переходит всякие границы. Пятый по счету. Если и дальше события будут развиваться в таком темпе, в городе не останется через месяц ни одного шахматиста. Времени на долгие раздумья и неторопливое следствие не остается. Придется, видимо, форсировать события и идти на определенный риск, другого выхода нет».

Как и предполагал Сеймен, ничего нового на месте происшествия обнаружить не удалось. Да и рассчитывать на какую-нибудь удачную находку было по меньшей мере наивно, ведь квартиру осматривали специалисты своего дела. Однако стараниями инспекторов кое-что удалось выяснить. Во-первых, старик из дома напротив — из его окон хорошо просматривался подъезд, где жил Див Сеймур — утверждал, что сегодня утром шахматист входил в парадное в сопровождении худощавого, светловолосого человека, лица его старик не видел. Однако он припомнил еще одну деталь — темное пятно, видимо, родинку, на шее у спутника Дива. Существовал еще один психологический нюанс в пользу того, что это не самоубийство, а насильственная смерть, который косвенно подтверждался показаниями старика. Спрашивается, зачем самоубийце плотно завтракать, если через час с небольшим он собирается свести счеты с жизнью? Неубранный кухонный стол красноречиво свидетельствовал о том, что хозяин не страдал отсутствием аппетита.