Слушайте звезды!

— Ты где такую фирму взял? — спросил наконец потрясенный Тигран.

— Места знать надо! — снисходительно усмехнулся Куликов и опять взглянул на Николая. Реакция Тиграна его не интересовала.

Николай уже справился с собой и принял прежний невозмутимый вид.

— Я не буду спрашивать тебя, — начал он медленно, — как тебе это удалось. Ты ведь все равно не скажешь.

Куликов величественно качнул головой и подумал про себя, усмехаясь: «Ну артист, точно артист!»

— Мне это нравится, — сказал Николай. И, указав на две оставшиеся кассеты, спросил: — Эти тоже такие?

Куликов снова кивнул.

Николай выдвинул ящик, достал оттуда бумажник и выложил медленно одну за другой три сотенные купюры.

— Это аванс.

Он растворил секретер и выбрал десяток кассет. Двумя столбиками они легли поверх купюр.

— Если ты сможешь такое сотворить с этими…

— То получу втрое больше… — перебил его Куликов. Николай что-то прикинул про себя и кивнул.

— Договорились.

Куликов взял купюры и с видом прожженного дельца посмотрел сквозь них на свет. «Тьфу ты, черт!» — подумал он вдруг. — Что за пошлая комедия?» Он резко поднялся и сгреб кассеты со стола.

— Да… — с наигранной задумчивостью сказал Николай, когда они были уже в коридоре. — Наука — вещь великая! Человеческий разум, как видно, неисчерпаем!

Куликов усмехнулся, но ничего не ответил. Ему стало совсем противно.

— Послушай-ка, — словно только догадавшись, сказал Николай. — А ведь я тебе помочь могу. У меня аппаратура фирменная, и тачка есть, если перевезти что надо…

«Хитришь, гад!» — подумал Куликов.

— Сам обойдусь, — грубо буркнул он.

«Да ничего страшного! — уговаривал он себя, спускаясь по бесконечной лестнице. — Ничего такого не произошло. Просто я воспользовался обстоятельствами. А почему бы не взять, да и не воспользоваться? Я же не собираюсь этим всю жизнь заниматься, плевать я хотел на этих деятелей. Он-то, бизнесмен, небось теперь за деньги показывать станет, а оригинальные кассеты — роскошь невероятная, он в три раза больше заработает. Пусть вот и делится. А что мне оставалось делать? Все равно кассеты возвращать. Выкручиваться как-то надо…»

Несколько ободренный этой мыслью, он принялся высчитывать возможные доходы. Он готов был даже сократить время своих собственных упражнений менбиа. «Положим, останется полтора часа, — думал он. — Если хирургическое вмешательство начинать в конце фильма, то ленты три за дежурство можно делать. А там — плохонький какой-нибудь видео, и к черту всех! Зато видео, свой, собственный! И фильмы настоящие… И все сразу изменится…»

Но на душе было скверно.

VI

В прихожей зазвонил телефон. Куликов бросил тузить спинку своего старого дивана, снятую и подвешенную на стене, и выскочил из комнаты. Когда-то, еще на первых курсах института, он занимался боксом, и небезуспешно. Были достижения, награды; он выступал за сборную института и в районных, и в городских соревнованиях. Однако потом он немного расслабился, пропустил тренировку, другую, в конце концов потерял форму и с досады занятия прекратил. Но теперь ему отчего-то подумалось, что стоит, пожалуй, привести себя в порядок — это поможет ему упражняться менбиа.

— Алло?

— Куликов? — просипел в трубке незнакомый и словно простуженный голос.

— Я у телефона, — несколько растерялся Куликов.

— Куликов! В понедельник вечером, в восемь ноль-ноль, тебя будут ждать в садике у рынка. Все понял?

— Кто, кто говорит?

— И не забудь кассеты. Коля — это не фирма! Афиноген даст больше. Понял?

— Какой Афиноген, какой Коля, какие кассеты! Что вы мне голову морочите?

— Приноси, приноси. Заплатим полтора куска за десяток.

— Не знаю я никакого Афиногена! — Куликов раздраженно бросил трубку на рычаг.

«Что за чертовщина? Что за Афиноген! — с беспокойством спрашивал он себя. — Откуда они знают про Николая, про кассеты? — Он вернулся в комнату и с размаху влепил удар в спинку дивана. — Этого мне еще только не хватало!»

Телефон зазвонил опять.

— Не ломайся, парень, не надо! Афиноген шутить не любит, понял? Так что в понедельник в восемь ноль-ноль…

Трубка противно загудела.

Куликов подумал, прикинул и решил не ходить. Была у него мысль: «А почему бы и нет? Если они согласны дать больше, то почему бы не воспользоваться?» Но он быстро с этой мыслью расправился. Не хапуга же он какой-нибудь, в самом деле! Он уже договорился с Николаем, тот производил впечатление человека интеллигентного, — это уже не так мало. А эти? Кто их знает? Какая-нибудь темная компания! И полезут еще в его дела, до Парса докопаются… Нет! К тому же как он потом с Николаем объясняться станет? Это же нечестно! Он сидел на диване и представлял разговор с Николаем, как он, Куликов, станет придумывать всякие увертки, лгать, отводя глаза. Противно! Поймав себя на чувстве неловкости, Куликов даже вскочил с дивана, весело попотчевал спинку «прямыми левыми» и с удовольствием посмотрел в зеркало. Он разом вырос в собственных глазах. «Нет, конечно, я не хапуга! — думал он с неожиданной радостью. — Хапуги щепетильными не бывают. А мне стыдно стало».