Служанка

Штефан отвесил поклон и выпрямился, глядя на императора. За то время, что они не виделись, Георг неуловимо изменился. Худое, желчное лицо стало похоже на фарфоровую маску, под глазами залегли тени, уголки губ опустились вниз, придавая монарху скорбный и недовольный вид. Император и раньше не отличался благодушием, а сейчас и вовсе стал похож на въедливого дознавателя. Впрочем, в этом не было ничего удивительного. Три месяца назад Георг объявил себя Главой олденской церкви и Главным дознавателем империи, сместив с этой должности престарелого лорда Поджи. Похоже, бремя дознавательского дара изменило монарха не в лучшую сторону.

— Как вам живется в Стобарде? Довольны ли вы своей вотчиной? — окинув его внимательным взглядом, спросил Георг.

Штефан спиной почувствовал, как напряглись стоящие позади него камергеры.

— Благодарю, ваше величество. Меня все устраивает.

— А Кравер? Вы ведь были в приморье?

— Да, ваше величество, был, и хочу еще раз выразить вашему величеству признательность за краверский лей.

Штефан держался спокойно и уверенно, и только глубоко в душе тонко звенела тревога.

— Мы высоко ценим ваши заслуги, лорд Крон, — бесстрастно произнес Георг, но Штефан заметил легкую морщинку, на миг пролегшую между бровями. — Наша милость заслуженна.

Монарх замолчал, уставившись в окно, а Штефан наблюдал за тонкими пальцами, перебирающими полу камзола, и ему казалось, что это паук плетет свою паутину.

— Ваше величество, — выждав немного, обратился он. — Я хотел бы просить вас еще об одной милости.

— Какой? — в стылых, будто неживых глазах императора блеснул интерес.

— В Кравере закрыли старые монастыри, которые очень почитали в народе. Если вашему величеству будет угодно…

— Нет, — резко оборвал его Георг. — Нам не угодно. Давно пора было уничтожить эти рассадники суеверий. Еще покойный лорд Скаверец предупреждал меня, что монастыри обережников только кажутся безобидными, но я ему не поверил. А после проверки, проведенной дознавательским сыском, слова покойного Главного мага подтвердились — в монастырях приморья были выявлены случаи неповиновения законам империи и попытки взбунтовать народ против нашей власти.

— Ваше величество…

— Молчите, граф. Мы запрещаем вам возвращаться к этому вопросу.

По лицу императора пробежала тень. В Лисьем зале повисла тишина. Штефан смотрел на монарха, на его худую фигуру, утонувшую в недрах украшенного лисьими хвостами трона, и невольно обращал внимание на то, чего не замечал раньше. Парадная зала изменилась. На ее стенах появились новые гобелены с изображением охоты на лис, в простенках между окнами застыли рыжие чучела, на острых мордочках которых по-живому блестели сохраненные магией глаза, на ступенях трона лежали пушистые шкуры.

— Мы слышали о вашей женитьбе, — неожиданно сказал Георг. — Поздравляем, лорд Крон. Мы надеемся, что столь скоропалительный брак все же окажется удачным.

— Спасибо, ваше величество, — поблагодарил Штефан, а внутри уже поднималась тревога. Император редко говорил что-либо из вежливости. Любое слово монарха всегда имело двойной смысл, и сейчас Штефан пытался понять, что значило это поздравление — недовольство тем, что он забрал жертву у дознавателей, или что-то еще, чего он пока не понял?

— Говорят, ваша жена владеет обережной магией? — последовал следующий вопрос, и он похолодел. Если дело коснется веры…

— Леди Элиния провела детство в монастыре Золотого Сердца, как и большинство благородных девиц Кравера, но дар у нее очень слабый, и сестры не смогли его развить, — ответил он, стараясь, чтобы голос звучал ровно.

— Вы уверены? — взгляд императора стал цепким и внимательным. Он букашкой полз по лицу, въедался в душу, пытался проникнуть в мысли.

— Да, ваше величество.

— Я хочу ее видеть, — неожиданно заявил Георг.

Унизанная перстнями рука легла на подлокотник.

Штефан лихорадочно размышлял. К чему этот интерес? Что нужно императору от Илинки? Зачем он вызывает ее ко двору? Что это? Простое любопытство или нечто большее?

— Пошлите гонца порталом. Мы будем ждать вас с супругой через три дня.

Георг небрежно пошевелил пальцами, и камергеры сделали шаг вперед, встав по обеим сторонам от Штефана. Он понял, что аудиенция, которой ждал больше двух седмиц, окончена.

— Ваше величество. — Он поклонился и попятился к выходу. Поворачиваться спиной к императору запрещал дворцовый этикет. Штефан видел, как шевельнулись обутые в тонкие башмаки кривые ноги императора, и от души пожелал тому провалиться в эрхейм. Если Георг надумал причинить зло его жене… Рагж! Он этого не допустит. Костьми ляжет, но не позволит императору навредить Элинии!

Расписанные лисьими мордами двери захлопнулись за ним, и Штефан снова оказался в Большом зале, под любопытными взглядами придворных.

Илинка

Я шла по круглому коридору, разглядывая проступающие сквозь камень жилы. Алые, мерцающие, они переплетались друг с другом, пульсировали, жили своей собственной жизнью. И мое сердце билось им в такт. Оно словно бы соединилось с венами замка, и мне даже казалось, что я чувствую, как по ним бежит невидимая кровь.