Служанка

Вспомнилось, как Паница рассказывала о древних временах, когда магия была разлита в воздухе и любой обережник мог легко ею пользоваться. «Сейчас нам остались лишь крохи той силы, которой владели наши предки, — говорила наставница. — Раньше одаренные никогда не брали больше, чем было нужно, но олденские маги, с их неуемной жаждой власти, нарушили равновесие и насильно подчинили себе все стихии, перекрыв доступ к магии всем остальным. Потому и приходится нам довольствоваться крохами. Но и этих крох бывает достаточно для того, кто умеет слышать магию мироздания».

Тогда я не понимала, о чем она говорит, но сейчас, когда мне удалось договориться со стихиями, слова наставницы больше не казались загадкой.

Я смотрела на живые стены Белвиля и шла, подгоняемая биением его каменного сердца.

Тук… Тук… Тук…

Коридор долго петлял в недрах горы, но наконец длинный переход остался позади и я оказалась в том самом зале, в центре которого стоял огромный камень. Меня тянуло к нему, все внутри трепетало, а какая-то неведомая сила подталкивала подойти и прикоснуться к неровной темной поверхности.

Я не стала медлить: сделала последние несколько шагов, мои ладони легли на прохладную поверхность, глаза закрылись, и я отпустила сознание, сливаясь с неподатливой душой белвильской твердыни. По рукам пошел холод. Он поднимался все выше, растекался по венам, я чувствовала, как леденеет тело, как цепенеют ноги, какими тяжелыми и неподвижными становятся руки. Создательница! Я словно бы сама стала камнем. Все чувства притупились, и с каждым мигом прошлое отступало далеко-далеко, словно его никогда и не было, а на смену моим воспоминаниям пришли иные. Я видела лица незнакомых людей, слышала их гортанную речь, наблюдала за сражениями и ощущала на языке вкус полыни. Времена года сменяли друг друга, люди-тоже, их становилось все больше: крепких суровых мужчин, статных, красивых женщин и больших, гораздо крупнее обычных, волков. А потом все они исчезли, своды замка растаяли, и я увидела жертвенный камень с возложенными на него ягнятами и быками. Вокруг стояли курящиеся кадильницы, повсюду горели толстые восковые свечи, а прямо у алтаря стоял жрец и, воздев руки, громко произносил слова молитвы. Язык, на котором он говорил, был мне не знаком, но я откуда-то знала, что это древнестобардский.

— Орхаш догшер аон, — нараспев произносил старик. — Охани мелед рхаим!

Дым от жертвенника поднимался ввысь, к разомкнувшимся сводам, и исчезал в легких облаках.

— Парэдос оштхи! — громко выкрикнул жрец, и я увидела вышедшее из стены замка огромное существо с телом человека и головой волка.

— Мне благоугодны жертвы моих потомков, — послышался раскатистый голос. — Моя сила и мое благословение пребудут с родом арнов!

Скарог. Это был он — древний бог стобардцев. От него веяло первобытной силой, поросшее темной шерстью тело выглядело несокрушимым, крупные руки держали золотые весы. На плоских чашах лежали разноцветные камни: светлые — на одной, а темные — на другой. Они уравновешивали друг друга, не позволяя весам отклониться в какую-либо сторону. И даже то, что Скарог двигался, на весы никак не влияло — они были неподвижны.

— Араэрос логни, — пророкотал бог, и тут же все подернулось рябью, и я увидела стоящих полукругом семерых мужчин. Их одежды были из дорогой парчи, на груди у каждого висели толстые золотые цепи, а на пальцах сверкали драгоценные камни.

— Не медли, Велимир, — произнес высокий седовласый мужчина, обращаясь к черноволосому мальчику, застывшему с ножом в центре круга. — Убей его! Докажи свою силу.

Я перевела взгляд на жертвенник и вздрогнула. На темном камне лежал связанный волк. Его длинный пушистый хвост безжизненно свисал с плиты, желтые глаза с мольбой смотрели на мальчика, но тот не захотел увидеть этой мольбы — он опустил руку, и на каменную плиту хлынула кровь.

У меня внутри все сжалось от волнения и страха. Как же так? За что?

— Ты прошел посвящение, Велимир, — выступил вперед тот самый седовласый арн. — Теперь ты один из нас.

Мужчины одобрительно загудели, кто-то похлопывал мальчика по плечу, кто-то хвалил силу его духа, а я с жалостью смотрела на бездыханного волка и видела то, чего не замечали арны.

Над алтарем, прямо перед жертвенником, возник знакомый силуэт. Скарог. Это был он. Я ощущала, как холодно стало в подземелье, как померк в нем свет и как расходятся от фигуры божества волны гнева и боли.

— Безумцы! — рокотал грозный голос, но мужчины ничего не слышали. Они громко разговаривали и смеялись, и каждый норовил потрепать по голове растерянного, скрывающего слезы мальчишку.