Служащие Ваитюру(СИ)

Он продолжал смотреть на предложение, наконец, встряхнул руку, сжимающую ручку, и зачеркнул строчку целиком. Взял чистый лист, переложил ручку в правую руку и принялся рисовать символы и записывать первые пришедшие в голову слова, таким образом пытаясь придумать то самое идеальное начало. Обычно способ отвлечения срабатывал. Гриммюрграс с легкостью использовал обе руки, как и его друзья-соседи, чем изрядно раздражал некоторых из своих коллег. А также вызывал улыбки и смешки в кулак у студентов, впервые видевших, как он на лекции перекладывает мел из одной руки в другую и продолжает писать без особых усилий. Понять странную реакцию окружающих Гриммюрграс смог только после того, как Тандри -- один из самых активных студентов -- протянул ему, широко улыбаясь и играя бровями, брошюрку "Иначе ориентированные и неразборчивые в предпочтениях. Нам не стыдно -- мы потрясающие". Авторство "доктор Фаннар" не вызвало удивления. Брошюрка же оказалась занимательной, так что Фаннару пришлось отвечать, почему сам не познакомил друга со своим творчеством. В ней речь шла о левшах и амбидекстерах, но со столь прозрачными намеками, что заявление "я левша" перестало быть невинным, а использование обеих рук превратилось в многообещающее признание. Впрочем, неразборчивость в выборе ведущей руки докторов и профессоров раздражала по другой причине. Оказалось, что левши всегда тайно гордились своей исключительностью и гениальностью, так что они не могли спокойно признать тех, кто искусственным путем добрался до их высот. Правшей же брошюра раздражала потому, что Фаннар публично принизил их, гордясь своим умением использовать обе руки. Еще одна причина для ненависти, еще одна великолепная победа Фаннара.

-- И о чем же правомерном ты пишешь? -- поинтересовалась Фанндис, взяв со стоявшего рядом с турникетом столика кувшин, наполнила стакан и выпила залпом.

Гриммюрграс ответить не успел: в гостиную, умудряющуюся быть и рабочим кабинетом для всех троих, и тренировочным залом, и небольшой библиотекой, но никак не местом для отдыха, вошел Фаннар. Выражение лица выдавало, какую тяжелую умственную работу ведет его обладатель.

-- По-моему, мы давно не выбирались в какие-нибудь интересные места, -- все-таки произнес Фаннар, прервав воцарившееся молчание.

-- А у нас этих интересных мест так много? -- язвительно уточнила Фанндис, поставив стакан обратно на стол и скрестив руки на груди. Казалось, она догадывалась, о чем думает ее брат-близнец, и ход его мыслей ей не нравился. Спорили они часто, так что Гриммюрграс успел выучить этот прищур, сжатые в легкой усмешке губы и, главное, скрещенные на груди руки.

-- Можно сходить в трущобы и поужинать едой, приготовленной на огне. Гриммюрграс, тебе такой вечер придется по вкусу.

-- Надеюсь, твое желание разнообразить наши вечера не связано со звонком Оуск. О, я не против заглянуть в какую-нибудь забегаловку в трущобах, да и Грас, думаю, разделит твой энтузиазм, но, наверное, не сегодня вечером, когда к нам собиралась пожаловать дорогая кузина.

-- Я с этой "дорогой" кузиной разговаривал все утро! -- взорвался Фаннар и запустил телефон, который все это время сжимал в руке, через комнату. Аппарат врезался в непробиваемое окно, отскочил и чуть не ударил Гриммюрграса, но тот успел отклониться. -- И продолжение этого разговора я не выдержу! У нее возникла странная необходимость рассказать о своей новой любви во всех подробностях. О своей любви! Ты только вслушайся!

-- А она не могла влюбиться? -- поинтересовался Гриммюрграс и тут же пожалел, что не сдержал любопытства: взглядом, обращенным к нему, Фаннар обычно пытался убить коллег-недотеп, и стоило признать, был не так далек от цели.

-- Влюбиться?! Это слово могут употреблять лишь жители трущоб, которые используют слова, не зная их смысла и даже не задумываясь, что нормальные люди под тем или иным термином понимают нечто определенное, а потому бросаются ими направо и налево. И да, я счастлив, что не знаю, кем являются мои родители и родители Оуск, потому что подозреваю, что она как раз так называемое дитя любви из трущоб, не иначе.

Гриммюрграс бросил быстрый взгляд на Фанндис в поисках поддержки, но та лишь закатила глаза и дважды пожала плечами. "Теперь слушай, пока не успокоится", -- понял он и покорно посмотрел на возмущенного Фаннара. Тот продолжал монолог:

-- И мне было бы все равно, как эта женщина называла бы свое увлечение очередным мужчиной, даже будь она при этом моей кузиной, свободной сестрой или родной сестрой-близнецом...

-- Эй! -- возмутилась Фанндис, но ее окрик был проигнорирован.