Служебник

После освобождения из ссылки в 1924 году служил в Ильинском храме в Нижнем Новгороде. При расколе, произошедшем в Российской церкви, о. Василий, как и многие священнослужители, первоначально оказался в лагере»обновленцев». Вопреки мифу, распространяемому сегодня определёнными церковными и околоцерковными кругами,«обновленцы», идеологией которой на практике стал откровенный сервилизм перед советской властью, а реформаторский пафос сводился преимущественно к возможности осуществления церковной карьеры женатому духовенству, отнюдь не были сторонниками перевода богослужения на русский язык и радикальных литургических реформ. Единственное официальное заявление по этому вопросу, сделанное в 1926 году, декларирует необходимость»не вводя никаких догматических и богослужебных общеобязательных реформ, пригласить всех работников церковного обновления всемерно охранять единство Церкви; благословляет творческую инициативу и сделанный почин, направленный на пробуждение религиозного чувства, церковного сознания и общественной нравственности». На практике же деятельность о. Василия по переводу богослужения и реформированию и приходской жизни (осуществляемая, при всей её кажущейся радикальности, в русле решений канонического Поместного собора 1917–18 гг.), вызывала у обновленческого епископата скорее негативно отношение. Митрополит Александр Введенский, приехав в Нижний Новгород, всячески льстил о. Василию, но, вернувшись в Москву, заявил»Хватит нам этой эндэковщины и адамовщины». (Священник Александр Эндэка служил в храме на Лубянской площади и принадлежал к немногочисленным»идейным»обновленцам).

В общине, созданной о. Василием в Ильинском храме, велось богослужение на русском языке, частое причащение, соборование каждый пост, общее пение прихожан (хор был упразднён). Служба была ежедневной, утром и вечером, часто проводились ночные службы. Вся литургия служилась при открытых вратах, все священнические молитвы о. Василий произносил вслух. В храме все было подчинено строгому благочестию, в алтаре были запрещены все разговоры, деньги за требы не брались. В определённые дни недели после вечернего богослужения прихожане оставались в храме, пели канты и произносили проповеди.

Богослужебные переводы осуществлялись самим о. Василием, лицами, не принадлежавшими к общине, и членами общины. Активно использовался опыт предшественников: ряд мест русского перевода Литургии Иоанна Златоуста опираются на перевод митрополита Антонина (Грановского), Погребальные стихиры Иоанна Дамаскина — на переводы Н. Нахимова. Библейские чтения и псалмодия не переводились — пользовались синодальным переводом. Переводы пробовались на пение, многократно обсуждались и изменялись. Многие первоначальные варианты отбрасывались, иногда возвращались к словам славянского текста:«одесную Отца»,«воспряни»и др. К обсуждению переводов привлекались все прихожане. Иногда о. Василий объявлял:«Молитесь, не получается перевод такого–то текста». Переписка, перепечатка, редакционная и издательская работа осуществлялись членами общины. Во время литургии разрешалось до апостола работать в ризнице над переводами, а затем полагалось идти в храм. Печатали в тюремной типографии. Члены общины вели корректорскую работу и иногда участвовали в наборе текста.

Были изданы «Служебник на русском языке» (1924), содержащий, в частности, чинопоследования трех литургий, «Порядок всенощного богослужения на русском языке» (1925), «Сборник церковных служб, песнопений главнейших праздников и частных молитвословий Православной Церкви на русском языке» (1926; переиздано в Париже издательством YMCA, 1989), Требник (1927). Значительная часть переводов (почти вся Служебная Минея с апреля по июнь, акафисты, последования архиерейского богослужения) осталась в рукописях, судьба которых неизвестна. Переводческая деятельность о. Василия получила одобрение специалиста по литургике профессора Михаила Скабаллановича.«Я переводил богослужение на русский язык для знакомства верующего народа, но не думал, что это так скоро осуществится на практике», — сказал он, приехав из Киева в Нижний Новгород и посетив Ильинскую церковь.

В 1924 году, после того, как жена о. Василия, забрав всех детей (их у о. Василия было шестеро), ушла от него, не выдержав аскетического уклада жизни о. Василия, он принял монашество с именем Феофан. Продолжает служить в Ильинском храме Нижнего Новгорода.