Служебный гороскоп

Оратор стучал кулачком о трибуну так, что у пролетавших мимо стрекоз дрожали крылья. Сам он стоял на пеньке и казался всем Эйфелевой башней.

— Мы застряли в росте на каких-то 15—20 сантиметрах. Карлики смотрят на нас с высоты положения, даже Мальчик с пальчик указывает на нас пальцем. Кто меньше нас? Только мошки, бабочки, гусеницы, козявки… Жизнь, настоящая жизнь проходит мимо! А ведь каждый гном в душе великан. Надо только собраться с духом, и, преодолев эту роковую черту, пробить брешь в потолке, и прыгнуть выше головы. Но объективные причины путаются в ногах, садятся на плечи и тянут вниз. Конечно, небольшой рост налицо. Вон тот гном в красной шапочке раньше был рядовым товарищем, а теперь он — ого-го! Председатель нашего многоуважаемого собрания. Под стать ему и другие. Вон тот гном из осинника, в желтой кофточке. Раньше он был пешкой, а теперь — ого-го! — секретарь счетной комиссии! Все растут. Один уже член месткома, другой агитирует, чтобы все были агитаторами. Кое-кто гонит паутину-рутину из нашего леса. Не пришла ли пора определять наш рост не сантиметром — это формальный рост, — а какой-нибудь другой, более новой мерой?

Кружились ночные бабочки над фонарем у стола, муравьи лезли в чернильницу, ехидно ухал филин, шустрила сова, заглушая голос докладчика, надоедливо пищал комар над ухом председателя, беспрерывно шел дождь, но гномы не разошлись, только накрыли разгоряченные полемикой головы лопухами. Каждый знал: наступит зима, трибуну накроет, как белой скатертью, снегом, и тогда придется еще труднее.

И тут появился молодой высокий гном.

— А ты почему не на собрании? — закричали на него все.

— А зачем? Я и так расту…

УКАЗ О БЕССМЕРТИИ

В городе под страхом смерти запрещена смерть. Приказ гласил:

«В целях уменьшения смертности запрещается смерть во всех ее видах. Запрещается вешаться, травиться газом, стреляться, принимать смертельные дозы снотворного, бросаться под транспорт, включая гужевой, прыгать с самолета без парашюта, подставлять голову под удар падающих деревьев и молнии, исключая те случаи, когда на это дается специальное разрешение властей. Аннулируются похоронные бюро, гробовщики, кладбища, эпитафии, венки. Слово «смерть» вычеркивается из всех словарей. Срываются с лица земли памятники, как напоминание о бренности земного существования. Крематории переоборудуются в родильные дома, морги — в дворцы бракосочетания. Запрещаются стихи, воспевающие смерть. Не поощряется бледность и смертельная опасность. Человеку должен быть присущ бодрый взгляд на жизнь и полная уверенность в завтрашнем дне.

Древние греки продолжают жить!

Будем говорить о Трое в настоящем времени!

Герой совершил свой бессмертный подвиг, но остался жив.

Смерть смерти!»

* * *

Человек едва втащил ноги в кабинет к чиновнику по ликвидации смертельных исходов.

— Вот уже три месяца я обиваю эти пороги. Я смертельно устал. Хочу умереть.

— Каким образом?

— От инфаркта.

— Сейчас посмотрю по каталогу. Инфаркт, инфаркт… Почему-то все хотят инфаркт. Насколько убедительны мотивы, по которым вы решили умереть?

— Мне изменяет жена.

— Ничем не могу вам помочь. Весь лимит по инфарктам уже исчерпан. Зайдите в следующий раз.

* * *

Обходили закон как могли. Пользуясь тем, что в указе была запрещена смерть от обжорства, умирали от недоедания.

* * *

Набирали в рот воздух и держали, пока не задыхались.

* * *

Кому-то удалось отыскать в лесу пару поганок. Результат отличный. «Счастливчик!» — говорили о нем люди.

* * *

Многие уходят в лес, чтобы найти змею и подставить ей ногу.

* * *

Человек на балконе перевешивается через перила и падает вниз головой.

Нет, не любили костлявую, и всякий был совсем не прочь пожить побольше. Все началось после выхода в свет указа о бессмертии.

ДЕРЖИ ВЫСКОЧКУ!

«Подшучу-ка я над общественностью нашего дома, — подумал я 1 апреля. — Возьму и вывалюсь из окна 25-го этажа».

И оторвался от реальности подоконника.

Мелькали испуганные окна.

— Что, лифт не работает? — поинтересовались на двадцатом этаже.

На девятнадцатом целовались. Девушка задернула занавеску и крикнула вдогонку: