Служебный роман, или История Милы Кулагиной, родившейся под знаком Овена

— Где? Через кого?

— Через прикормленного агентом нотариуса. Пока мне бы не хотелось называть имен.

— То есть вы сообщили мне все, что собирались?

— На настоящий момент да.

— И чего же вы от меня хотите? На настоящий момент?

— Хочу узнать, при каких условиях, на ваш взгляд, подобная продажа могла произойти.

Снегов чуть откинулся на спинку кресла, устраиваясь удобней, и уточнил:

— Исходить я должен из заведомо неполного объема информации, который вы мне предоставили?

— Именно.

— И сообщать мне причину этого вы не собираетесь?

— Пока нет.

— Ну что ж… — Снегов на несколько секунд замолчал. — Условием совершенно необходимым мне представляется злой умысел одного из участников сделки. Вернее, как минимум двух участников — продавца и кого-то из сотрудников агентства. Не исключено, впрочем, что и не одного. Это может оказаться либо агент, ведущий сделку, либо юрист. Нотариуса тоже нельзя исключить — но тут скорее халатность, а не должностное преступление.

— Почему вы так считаете?

— Потому, что любой нотариус исходит из совершенно оправданной посылки: сделка, совершаемая через агентство с устойчивой хорошей репутацией, практически не имеет шансов оказаться паленой. Честное имя посреднического агентства, как вы прекрасно знаете, — это его будущее, его хлеб. А поскольку мы кровно заинтересованы в результатах своей работы, насущной необходимости дублировать наши усилия нотариус порой не видит. К тому же он уверен: если по какой бы то ни было причине произойдет скандал, мы сделаем все от нас зависящее, чтобы его замять. То есть между нотариусом и неприятностями окажемся мы. Конечно, такое положение дел сильно ослабляет его бдительность…

— Убедительно.

— Все это вы и без меня знаете. Зачем вам этот ликбез, Людмила Прокофьевна?

— Чуть позже, Рюрик Вениаминович. Пока же давайте попробуем просчитать все, что сумеем. Значит, нотариус может и не оказаться злоумышленником. А как обстоят дела с сотрудниками агентства? Они не могут быть повинны только в халатности?

Мой заместитель поморщился.

— В принципе могут, но их халатность принято называть непрофессионализмом. Все, что я описал раньше, происходит порой и на нашей стадии работы. Здравый смысл говорит, что владелец жилья из одной только осторожности не должен пытаться провернуть через агентство сомнительную сделку. Ведь все его координаты мы сохраняем. И не из любопытства, а чтобы в случае чего привлечь его к ответу. Если он себе не враг, ждать от него серьезного подвоха не приходится. Вот только юрист, рассчитывающий на здравый смысл клиента и строящий работу на доводах разума, не может работать юристом. Да и любому специалисту в нашей области лучше исходить из того, что он имеет дело с сумасшедшими или самоубийцами. То есть ждать всех мыслимых подвохов, все проверять и перепроверять. Я подвинула к нему папку:

— Посмотрите, пожалуйста.

Снегов пролистал тощенькую стопочку бумаг, на миг чуть недоуменно поднял брови, просмотрел все заново.

— Все?

— Увы. Не помните этой сделки?

— Нет, Людмила Прокофьевна, не помню. И не могу помнить. Поскольку через меня она не проходила. Думаю, вам следует обратиться за разъяснениями к Лисянскому.

— Обращусь. А сейчас нам придется, как вы и сказали, сделать все, чтобы замять скандал. Ибо он уже близко. Значит, вы документов по этой сделке не помните?

Юрист холодно взглянул на меня в упор:

— Людмила Прокофьевна, документов по этой сделке я в глаза не видел. Что, сами понимаете, недоказуемо. Сложно представить свидетелей тому, чего ты не делал. Обратное гораздо проще. Поговорите с Лисянским. Возможно, он разъяснит все недоразумения. Не гарантирую, но возможно. С оставшимся в нашем распоряжении клиентом тоже не мешало бы поговорить. И могу я наконец узнать, от чего скончался продавец?

— От передозировки наркотических веществ.

— Понятно…

— Сейчас мне предстоит встреча с пострадавшим клиентом. Думаю, вам лучше принять в ней участие. Вы в состоянии?

Снегов, все это время разглядывавший меня чуть ли не испытующе, словно это я была главной подозреваемой, дернул плечом:

— Что со мной сделается? Другое дело, что формально именно я несу главную ответственность за этот… инцидент. Если все не прояснится в ближайшее время, вам понадобится привлечь другого юриста, и желательно не из наших сотрудников. По крайней мере, для разрешения обсуждаемой сделки — обязательно.

— У меня под рукой нет сейчас подходящего специалиста.

— Что ж, пока придется довольствоваться мной. Но, повторяю, не для этой сделки. Если нет на примете никого подходящего, обратитесь к Ольге Николаевне. Она может поискать.

— Спасибо за совет.

Я склонилась к селектору:

— Мишенька, как только появятся клиенты по четырехкомнатной на Ленинском проспекте, ведите их сразу ко мне. И предложите им чаю, что ли.