Служебный роман с чужой невестой

– Я его не спрашивала, – снова улыбнулась, напоминая себе пластик с вживленным внутрь механизмом. Хожу, двигаюсь, говорю, но не живу. И как же болит у меня… Я поискала возле себя врача, но наткнулась на знакомую высокую фигуру Дэми. Он пришел… Наивная радость залила щеки и дернула губы, чтобы улыбнуться ему, но я себя одернула. Не будет ему улыбок. Хватит. Пусть проваливает к своей сучке.

Живот болел сильнее, я начала беспокоиться, паниковать, но журналисты обступили со всех стороны и продолжали сыпать-сыпать-сыпать всякими нелепостями:

– Ваша помолвка с господином Дрэйком...

– Не было помолвки, – я привстала, отчего вспышки камер усилили давление и ослепили меня на несколько секунд. Мне нужно выбраться из этого душного зала, я больше не могу. – Это была деловая встреча, – сипло договорила и добила: – Я не собираюсь замуж!

Зал загудел. Я поискала взглядом Дэми, но не смогла его найти. Никого не вижу и не узнаю, все словно в тумане. Может, он мне показался?

– Комаров Продакшн с сегодняшнего дня считается владением мистера Хилла. Что вы на это скажете?

– Что? – в голову плеснул черный яд, а живот скрутило жестоким спазмом. – Помогите… – и я стала заваливаться между стульями, но упала в сильные крепкие руки.

Глава 30. Дима

Олби подал знак, и все пригнулись, но я и не думал. Лучше видеть врага, опередить его, нанести удар первым – вот что помогло мне выжить и вернуться оттуда, откуда  приезжали в алюминиевых гробах. Я выставил пистолет и прицелился. Двухэтажный дом Хилла поблёскивал тёмными стёклами, в которых отражалось темнеющее небо. Хмурился, как моя колючка. Я стёр неуместную улыбку с лица и крепче обхватил рукоять. Но стрелять не пришлось.

Когда полиция ворвалась в дом, там не было похитителей. Всех работников Комарова мы нашли связанными в холле, а его самого наверху. Я не узнал Сергея, таким бледным и подавленным он был. Бросился к другу и развязал его. Ощупал, – вроде без повреждений.

– Что с тобой, – встряхнул Комара.

Он поднял на меня взгляд, до боли в груди похожий на взор бойцовской собаки, проигравшей бой.

– Я всё отдал, Дима, – прошептал он и охватил голову руками: – Всё подписал! Не смог, не удержал… Он сказал, что единственный способ удержать меня – лишить состояния. – Он невесело рассмеялся: – Да Джек и так почти обанкротил меня! Только брак с Дрэйками мог спасти компанию. Но теперь всё кончено… Оставь меня, Леонов. Я обманул тебя, нет у Евы никакого сталкера.

– Стоп, – я встряхнул Сергея и посмотрел в уставшие от жизни глаза. Не смей сдаваться, Комар! У тебя дочь, которой ты нужен!

– Не нужен я ей, – уныло отмахнулся Сергей. – Ева ненавидит меня. А теперь, когда я не смогу ни оплачивать её хобби, ни обеспечить будущее, и вовсе...

– Хобби, – ухмыльнулся я, даже не предполагая, как бесится моя колючка, когда слышат, что сцена – это её хобби. И потянул Комара за руку: – Поднимайся. Ты хоть раз видел дочь на сцене?

Комаров отрицательно покачал головой, да я и был уверен, что так оно и было. Вряд ли у Сергея, который все силы отдавал тому, чтобы удержать компанию на плаву, нашлось время посетить хотя бы один концерт дочери. Хобби…

Я потащил друга к выходу, у двери кивнул полицейским:

– Где ваш командир-красавица?

Парни, которым я был благодарен за то, что дали нам пару минут поболтать, заулыбались и кивками указали за приоткрытую дверь. На пороге тут же появился Олби:

– Дэми, – раздражённо проворчал он. – Хватит уже эту историю вспоминать. Только парни забывают, как появляешься ты, и меня снова величают “красоткой”!

– Ни за что, – ухмыльнулся я. – Страна должна знать своих героев.

– Знаешь, не все же в курсе. – Волком посмотрел на меня комиссар. – Как мне работу свою делать, когда преступники лыбятся при одном звуке моего дурацкого прозвища?

– Пусть лыбятся, – хмыкнул я. – Им же хуже. – Кивнул на Комара: – Я заберу пострадавшего? Привезу к тебе через часик.

– С адвокатами, – понимающе хмыкнул Олби, – знаем мы вас.

Я не стал ничего объяснять другу, потом разберёмся. Сначала мне нужно узнать, что происходит: Комар расскажет мне то, что никогда не откроет полиции. И показать отца Еве. Я очень волновался за бабочку, хоть она и колючка, но такая слабенькая. Чуть что сразу в обморок.

Посмотрел на сотовый: Коул должен докладывать обо всех происшествиях, но пока сообщений не было. Значит ли это, что всё в порядке? Должно, но тревога моя лишь росла. Я должен быть рядом со своей колючкой. Должен видеть её требовательный и одновременно возмущённый взгляд.

Мне нравилось думать, что я первый мужчина этой чудесной девушки. О большем я думать себе запрещал, потому что тогда я не дам Еве выбора. Я хочу её. И отчаянно желаю, чтобы она выносила нашего малыша. И единственный, кто мне может помочь – это Комаров… Если он не убьёт меня сразу, то позволит жениться на дочери. Я смогу обеспечить её будущее.

В фургоне, опершись локтями о колени, я подался к Сергею:

– Ты обещал Дрейку дочь, чтобы он вытащил твою компанию из кризиса?