Служебный роман

— Пригласите Новосельцева ко мне! — попросила она Верочку.

Верочка тут же сняла телефонную трубку.

— Анатолий Ефремович, вас вызывает Людмила Прокофьевна!

Новосельцев пересек коридор, миновал приемную и открыл дверь в кабинет директора.

— Ознакомилась с вашим заявлением, товарищ Новосельцев! — И Калугина смачно разорвала заявление на клочки.

Новосельцев углубился в кабинет, взял со стола лист бумаги, достал из кармана ручку и присел за стол.

— Не так трудно написать его еще раз! — бесстрастно заявил он.

— Ваше новое заявление постигнет та же участь! — пообещала Людмила Прокофьевна.

— А я напишу в третий раз! — сообщил упрямец. — Я все равно ухожу. Не хочу работать под вашим началом и не буду! — Новосельцев старательно писал заявление.

— Будете, товарищ Новосельцев! Я вас не отпускаю: вы незаменимый работник! — злорадствовала Калугина.

— Незаменимых у нас нет. Найдете вместо меня другого, более порядочного, честного, который никогда не врет!

— Вы тоже отыщете себе начальницу покрасивее и помоложе!

— Конечно, найду! — запальчиво крикнул Новосельцев. — Это теперь не проблема!

— Вы каждый раз врываетесь сюда, чтобы меня оскорблять! — возмутилась Людмила Прокофьевна.

— Я сюда не врываюсь, — запыхтел Новосельцев. — Это вы меня все время вызываете, работать не даете!

— Ну и уходите отсюда. Никто вас не задерживает! — Калугина пожала плечами.

— Нет. Задерживают. Вы, товарищ Калугина! Не подписываете мое заявление. Я расчет не могу взять.

— Пишите заявление, — стиснув зубы, процедила Калугина. — Я его завизирую!

Новосельцев расписался и поставил дату.

— Пишите, пишите! С удовольствием от вас избавлюсь!

— Я уже написал! — Анатолий Ефремович передал заявление взбешенной начальнице.

— Я надеюсь, что вы не пострадаете материально и билеты в цирк не пропадут? — издевательски посочувствовала Людмила Прокофьевна.

— Не волнуйтесь, я их загоню по спекулятивной цене, — успокоил ее Новосельцев.

Калугина ознакомилась с заявлением.

— Составлено неправильно. Здесь не указана причина ухода. Любая ревизия обнаружит, что я отпустила ценного работника безо всяких оснований! — И Людмила Прокофьевна порвала второе заявление.

Новосельцев был вне себя:

— Хорошо, пожалуйста, все равно я не уступлю!

Он взял новый лист бумаги и стал писать новое прошение об отставке.

— Медленно пишете! Мне надоело ждать! У меня тысяча дел! — Калугина шагала по кабинету взад и вперед.

— Я уже написал! — И Новосельцев протянул ей свеженькое заявление.

Калугина просмотрела его и изменилась в лице.

— Значит… вы уходите потому… — она прочитала вслух: — «…что директор нашего учреждения товарищ Калугина — самодур!»

— Именно поэтому!

— Какой ты чуткий, внимательный, тонкий и душевный человек! — тихо сказала Калугина.

— Перестань наконец надо мной издеваться, — тоже тихо предупредил ее Новосельцев.

— Подумаешь, цаца!

— Да, цаца! — возразил Анатолий Ефремович.

— Ты так красиво и оригинально ухаживаешь! Ты — настоящий современный мужчина!

— Как ты смеешь меня так обзывать! — в ярости заорал Новосельцев.

Он встал и отшвырнул стул. Калугина тоже встала и молча отшвырнула другой стул. Они гневно смотрели друг на друга.

— Какой ты милый и обаятельный! — продолжала издеваться Калугина.

— Думаешь, если ты директорша, — взбеленился Новосельцев, — то тебе все дозволено? Можешь топтать и хамить? Мымра!

Калугина в бешенстве выскочила из-за стола и вцепилась в Новосельцева.

— Ах, ты еще и драться! — защищался Анатолий Ефремович.

Тогда Калугина схватила свой зонтик и наотмашь стала им лупить Новосельцева. Сначала Новосельцев прятался от разъяренной фурии, но потом не выдержал и пустился бежать. Калугина бросилась за ним, продолжая довольно ловко наносить удары.

Сперва они напугали этой сценой Верочку, которая разговаривала по телефону в приемной.

В коридоре они пронеслись мимо оторопевшего Самохвалова.

Погоня выскочила в зал. Калугина неслась за своим подчиненным, нанося удар за ударом. Новосельцев прятал лицо за двигающимися люльками подвесной монорельсовой дороги.

Сослуживцы повскакали со своих рабочих мест. Такого они еще не видели. Действительно, в этом учреждении было не скучно работать.

— Я тебя ни за что не прощу! Я тебя ненавижу! — лупцуя любимого человека зонтиком, приговаривала Калугина. — Я тебя покалечу!

Новосельцев на бегу с трудом увертывался от ударов. Он бегал между столами, огибая их, и кричал:

— Я не позволю себя бить, я не позволю себя калечить!

Жертва и ее истязатель выбежали на лестничную клетку и стремительно помчались вниз.

Рука Калугиной не уставала махать зонтиком.

Новосельцев и Калугина выскочили на улицу. Шофер Калугиной, увидев свою начальницу, открыл дверцу машины. Первым туда юркнул Новосельцев, за ним влетела директорша. В машине зонтиком драться было неудобно, и руководительница попыталась пустить в ход кулаки. Но тут, в разгар побоев, Новосельцев изловчился и поцеловал Калугину в губы. Та по инерции еще несколько раз ударила Новосельцева и стихла.

— Куда ехать? — спросил водитель, делая вид, что ничего особенного не происходит.

Новосельцев на секунду оторвался от губ своего руководителя и произнес: