Служебный роман

Пианист Шурик вместе с вокально-инструментальным ансамблем исполнял песню собственного сочинения:

Живем мы что-то без азарта,
Однообразно, как в строю.
Не бойтесь бросить все на карту
И жизнь переменить свою!

Какими были мы на старте…

Теперь не то, исчезла прыть…
Играйте на рисковой карте —
Не бойтесь жизнь переменить!

Пусть в голове мелькает проседь —

Не поздно выбрать новый путь…
Не бойтесь все на карту бросить
И прожитое зачеркнуть!

Из дома выйдя в непогоду,

Взбодрите дух, пришпорьте плоть.
Не бойтесь тасовать колоду —
Пытайтесь жизнь перебороть!

В мираж и дым, в химеры верьте!

Пожитки незачем тащить.
Ведь не уехать дальше смерти —
Стремитесь жизнь перекроить!

Печалиться не надо вовсе,

Когда вам нечем карту крыть.
Вы бросить жизнь на кон не бойтесь:
Не проиграв — не победить! [11]

Танцевали гости ресторана, метались измученные официантки, бегали по ресторану цветные лучи прожекторов, а за окнами железная дорога жила своей жизнью. Приходили и отправлялись составы, гудели электровозы, бубнило вокзальное радио.

К наружной двери ресторана, которую охранял швейцар, сидя под традиционной табличкой «Пива нет», подошел Платон.

— Павел Васильевич, вызовите мне, пожалуйста, Веру.

Швейцар впустил Платона.

— Извините, — сказал Платон Вере, — но, кроме вас, я никого в этом городе не знаю. Музей уже посетил, в кино отсидел, на улице дождь. В гостиницу без паспорта не пускают. Куда мне деваться?

Вера задумалась.

— Сейчас мне некогда, но мы скоро закрываемся. Вы сядьте за служебный столик, а я покамест придумаю, куда вас на ночь засунуть.

И замученная Вера вернулась к своим обязанностям, пытаясь получить с пьяного:

— Я вас по-человечески прошу — заплатите и ступайте домой!

— Официант, еще сто граммов! — требовал выпивоха.

Платон пристроился рядом, за служебным столом.

— Хватит с вас! И потом, я не официант, а девушка!

— Официант, я тебе как девушке говорю: я еще не добрал!

— А ну, плати немедленно! — повысила голос Вера. — А то сейчас я зареву!

Угроза проняла пьяйицу, и он полез за кошельком.

— Друг, не рыдай! Сколько с меня?

Вера предъявила счет:

— Двадцать один рубль пятьдесят копеек!

— Ты отсчитай сам! Я тебе, парень, верю!

Вера вынула из кошелька деньги и положила туда же сдачу.

— Ты сколько взял?

— Точно по счету!

— Возьми пятерку сверху! — шиканул наспиртованный клиент.

— Много! — не согласилась Вера. — У тебя семья есть?

— У меня все есть, как у людей: жена, двое ребят и собака.

— Тогда я возьму на чай только рубль!

— Рубль — мало. У тебя работа вредная. Бери трешку!

— Спасибо! — закончила торговаться Вера. — Я взяла два рубля. Кошелек спрячь, пожалуйста, а то потеряешь. Домой сам дойдешь? — Вера помогла клиенту надеть пиджак.

Пьянчуга снисходительно улыбнулся:

— Официант, ты меня обижаешь!

…Поздним вечером в ресторане шла уборка. Официантки наполняли сумки. Официантки всегда выносят после работы пухлые сумки, наполненные чем-то загадочным.

Пианист Шурик покорно держал объемистую авоську, в которую Люда что-то укладывала.

— Ну не надо холодец, растает. Не донесу я студень.

— Я донесу. Не ворчи. Верочка, чао! — И Люда взяла Шурика под руку.

— Шурик, спасибо тебе за песню, милый, — сказала Вера. — До свидания.

— Какая кухня, такая и песня, — уходя, заметил Шурик.

— Ну, вот и все. — Вера закончила возиться со своей сумкой. — Пойдемте, я вас устрою со всеми удобствами.

— Устал я, как собака, — пробормотал Платон.

— Простите, но мне интересно, почему вы из Москвы уехали? Скрываетесь?

Вера и Платон шли по залу ожидания.

— Отец у меня старый, хотел его повидать перед судом, объяснить ему все.

— Ой, если бы вы знали, как я кляну себя за этот паспорт!

— Я ведь из Москвы не имел права уезжать. Вдруг следователь меня вызовет.

— Ну, соврете что-нибудь, — беспечно сказала Вера, — что потеряли паспорт.

— Я не умею. Мне это в жизни очень мешает. Я обязательно расскажу правду. И выяснится, что я дал подписку о невыезде из Москвы, а паспорт потерял в городе Заступинске!

— Что же это у вас за профессия такая, где можно не врать? — искренне удивилась Вера.

— Пианист я. У нас, наоборот, если сфальшивишь — с работы, из оркестра, выгонят!

— Пианист! — причмокнула Вера.

— Веду кочевую жизнь. Гастроли, концерты, гостиницы…

— Я так устала сегодня. Ну и денек! Но ничего! Сейчас определю вас по высшему разряду!

— Боюсь, у нас с вами разные представления о высшем разряде! — не без желчи заметил Платон.