Служебный роман

— Ты мне не муж, чтобы с такими вопросами приставать! — отрезала Вера. — Где хочу, там и сплю. Ты лучше, Костенька, приходи в воскресенье с Леной. Я как раз выходная. Пирог с яблоками спеку!

— Спасибо. Постараюсь. Конечно, если свободен буду. Но непохоже…

Милиционер отошел. Уже издалека послышалось:

— Ваши документы!

— По-моему, эта воровская шайка орудовала и здесь! — расстроенным голосом сообщил Платон. — У меня из кармана кошелек исчез! Только мелочь осталась. — Он побренчал ею.

— Надо заявить, — заторопилась Вера, — пока Костя не ушел…

— Не надо! — сдержал ее порыв Платон.

— Ну да… Конечно… — Вера вспомнила, с кем имеет дело. — Может, вы ошибаетесь? Вы хорошо поискали?

На всякий случай Платон посмотрел и под лавкой, но и там ничего не нашел.

— Денег много было? — продолжала переживать Вера.

— Прежде чем пуститься в бега, я зашел в сберкассу и взял с книжки двести рублей. Ну, на билет потратил… У вас пообедал… Надо же! Во сне обчистили! — в сердцах произнес Платон. — Лучше бы я не ложился!

— У вас чересчур крепкий сон. Как у человека с чистой совестью! — пытаясь утешить Платона, дружески пошутила Вера.

— Да! — вздохнул Платон. — Дорого мне обошлась наша брачная ночь!

— Этого не было! — быстро отмежевалась Вера.

— Теперь я вообще не поймешь кто! — подытожил Платон. — Ни документов, ни денег! Одно слово — нуль!..

…Было еще совсем раннее, полутемное утро, когда Платон катил тележку вокзального носильщика по булыжной мостовой. На тележке покачивались чемоданы с дынями, а наверху подпрыгивал «дипломат». Вера шла рядом с тележкой. Они проходили мимо пакгаузов с раскрытыми проемами. Из них выезжали автопогрузчики с коробками и ящиками. Почти у каждого склада дежурили могучие грузовики с длинными прицепами. Тут же, рядом со складскими помещениями, прорезали землю бесконечные пути заступинской сортировочной станции. В воздухе разносился назойливый, монотонный женский голос диспетчера:

— Платформу 37–82–15 — на двенадцатый путь… Вагон 192–46 — на третий путь…

— Пропади он пропадом, ваш бандитский город! Ну за что это на меня все сыплется?

— Не психуй, лабух! — раздраженно перебила его Вера. — Позвонишь в Москву жене, она тебе вышлет деньги… — и не без ехидства добавила: — Если, конечно, не все на штакетник истратила.

— Без паспорта мне перевод не выдадут!

— Завтра в двенадцать десять ты получишь свой паспорт!

— А если ваш проводник его потерял?

Вера вспылила:

— Не волнуйтесь! Он не потеряет! Это деловой человек.

— Деловые люди, — саркастически хохотнул Платон, — деловые контакты, деловые встречи. Представляю себе вашу деловую встречу в купе!

— Представьте себе, у нас в купе была деловая встреча! — дала отпор Вера.

— Ну, если в вагоне у вас была деловая встреча, — с раздражением ответил Платон (он не выспался и ему вовсе не нравилось катить эту тяжелую тележку), — то мы с вами сейчас просто валяемся в постели!

— Не рассчитывайте на это! Везите тачку! — взвилась Вера и, желая обидеть носильщика, добавила: — Я не размениваюсь по мелочам!

— Ну да, верно… — саркастически протянул Платон, — три рубля за кило — это действительно не мелочь!

— Моих там всего за кило — пятьдесят копеек. — Вера стала посвящать Платона в сложные спекулятивные расчеты. — Рубль пятьдесят из трех забирает Андрей. И это справедливо — ведь в Ташкенте он покупал их по полтиннику за килограмм. А оставшийся рубль полагается перекупщику за то, что он колхозник. Рынок-то — колхозный!

— Темная у вас бухгалтерия… А сколько, хозяйка, вы заплатите мне за доставку? — спросил Платон.

— Вы работаете за прокорм!

Квартира, в которую попал Платон, настолько не соответствовала обшарпанному виду старого дома, что Платон буквально остолбенел. Роскошный югославский гарнитур по кличке «Милена», парад чешского хрусталя в виде разнообразных ваз, кубков и фужеров, цветной финский телевизор «Салора», японская стереофоническая система фирмы «Акай», бескрайние туркменские ковры, картины на стенах — одним словом, все, что положено человеку, у которого водятся деньги, но отсутствует вкус. Войдя в квартиру, нельзя было догадаться, кто здесь проживает — модный стоматолог, директор магазина, журналист-международник или преуспевающий чиновник.

Перед цветным телевизором, на экране которого лихо пел и плясал какой-то негр, сидела грузная женщина. Вера называла ее почему-то «дядя Миша». На стене висел громоздкий портрет хозяйки в костюме стрелочницы, с желтым флажком в руке. Портрет напоминал о боевом железнодорожном прошлом перекупщицы.

— Значит, вы и есть колхозница? — обведя взглядом обстановку, ошеломленно спросил Платон.

— Типичная, — усмехнулась Вера.

— Как растет благосостояние колхозников, — не удержался от иронии Платон.

— А у нас все растет, — согласилась «дядя Миша». — Вер, ты видала, чего я приобрела?

— Телевизор цветной?

— Э-э, нет! — торжествующе сказала хозяйка. — Видеомагнитофон. Это ж отсюда идет. Хочешь, нажму кнопку, и он, — перекупщица показала на негра, — сейчас остановится.

Она нажала на одну из кнопок, и негр застыл в странной, нелепой позе.

— А сейчас нажму — и все поехало.