Служение человечеству

— Вернон, мы убили мальчика, — горько произнесла женщина, стоило мужчине появиться на кухне. Он замер, неверяще глядя на женщину, и перевел удивленный взгляд на Гарри. — Он стал другим… Взрослым…

— Туни, я не помню, что было вчера, — признался Вернон. — И вообще не понимаю, за что мы так с ним.

— В магическом мире я «избранный», — пояснил им мальчик. — А героя надо правильно воспитать, чтобы он мог, не оглядываясь, пойти на смерть, — улыбка его была такой грустной, что Вернон понял. Их просто использовали, как контрацептив, использовали, чтобы лишить ребенка всего, и главное — тепла.

— О, урод! — на кухню выскочил Дадли, уже примерившись пнуть Гарри, но отчего-то скривился. Мальчик понял, что раньше бы принял эту гримасу за брезгливость, хотя на самом деле она означала боль.

— Стоп, — властно произнес доктор Поттер. — Сядь сюда и рассказывай, где болит.

— Живот, — ошарашено произнес Дадли, почему-то сил сопротивляться такому Поттеру не было совершенно, а Гарри уже проверял свои мысли, поняв, что воспаление поймано в самом начале и симптомы могут быть смазаны.

— Дядя, — таким же властным голосом приказал Гарри. — Берете Дадли и везете в больницу, объясняете аппендицитом и… Хм… Я вам напишу, просто покажете коллеге бумажку, — он сел за стол, вырвал листок бумаги из лежавшего тут же блокнота и что-то написал не по-английски. — Вот это покажете.

— Хм… Хорошо, — кивнул Вернон, не понимающий, почему подчиняется пацану, но тем не менее он сделал все так, как сказал Гарри.

— Действительно, врач, — Петунья поджала губы. — И что теперь?

— Дадли прооперируют, через неделю будет, как новенький, — ответил не понявший вопроса мальчик, но именно этот ответ и показал женщине, какой была жизнь Гарри. Петунья вспоминала их с Лили родителей и понимала, что за такое они бы ее прокляли на веки вечные. — А я в школу пойду… хм… наверное.

***

Как коллегам удалось погасить острый коронарный синдром у дочери прямо в школе, доктор Грейнджер так и не понял, зато то, что он сейчас, будучи приглашенным к кардиологам, наблюдал на мониторе, заставляло волосы подниматься дыбом. Такоцубо в таком возрасте — это было что-то очень необычное, несмотря на благоприятный прогноз. Почему дочь повела себя так в школе, почему довела учителя — на эти вопросы ответов не было. Выглядело все это, как секундное помешательство, а вот картина крови чем-то смущала.

— После ЛСД такая картина бывает, — сообщил коллега. — Но так как ей взять наркотик было просто неоткуда, то школа будет закрыта и тщательно проверена.

— Хоть что-то хорошо, — вздохнул доктор Грейнджер. — Подождем, пока придет в сознание.

Гермиона очнулась внезапно — она находилась, навскидку, в больнице. Причем, судя по веселому пиликанью небольшого прибора, похожего на телевизор — в реанимации. Что с ней случилось, девочка не знала, как реагировать, тоже. Она была растеряна и очень зла на себя, так зла, что подняла с трудом двигавшуюся руку и ударила себя по щеке. Именно эту сцену застал зашедший проведать дочь Марк Грейнджер.

— Почему ты себя бьешь, доченька? — осторожно спросил врач, думая о том, что про наркотик коллега может и не ошибаться.

— Потому что дура, — зло ответила девочка, потом подняла глаза и замерла. — Ой, папа…

— Папа, — согласился доктор Грейнджер. — Твой визит к святому Петру откладывается. Насколько я вижу, спрашивать, что это было, бесполезно?

— Я ничего не помню, — хныкнула девочка. — Просто почти совсем ничего…

— Невесело, — кивнул доктор. — Ну что, будем лечить.

Позже Гермиона узнала, что она по какой-то причине довела учителя в школе до того, что тот объяснил ее попе всю неправоту верхнего отростка, но при этом скончалась. Девочка этого не помнила, совершенно, она вообще мало что помнила из этой жизни, но злилась на себя за то, что сказала Гарри там на вокзале. «Как я могла так поступить? Ну как?» — не понимала она.

— Папа, меня надо в другую школу перевести, — вздохнула Гермиона. — Подальше, например… — девочка сделала вид, что задумалась, а на деле, она вспоминала школу, в которой учился Гарри, даже не думая о расстоянии между ними. Гермионе хотелось просто увидеть… девочка совершенно не понимала, что с ней происходит.

— Ездить будет далековато, — задумчиво проговорил доктор, признавая правоту дочери. Там она сможет начать все сначала. Там ее точно никто не знает, так что… Посоветовавшись с психологом, а потом и с психиатром, Марк принял решение. Как только дочь восстановится, будет ей другая школа.

Гермиона была выписана домой спустя две недели, как только врачи убедились, что она стабильна и все закончилось. Конечно, ей предстояло пить таблетки, но это было меньшим из зол. В голове надо было восстановить школьную программу, вести себя очень тихо, не выставляясь. Прошедшие годы очень многому научили Гермиону. А вот то, что впереди был опять Хогвартс с зельями подчинения и Круциатусом… Это, конечно, угнетало. У девочки созрел план: поступить к воронам или к барсукам, тогда травить ее будет незачем, да и деканы там были адекватными.