Служение нации. 10 мировых примеров управления Государством

Решили созвать 25 апреля 1945 года в Сан-Франциско конференцию Объединенных наций. До этого в его высшем органе – Совете Безопасности предполагалось четыре члена – или как их называли «четыре полицейских» – США, СССР, Великобритания и Китай, на этой конференции добавили пятого – Францию. В самостоятельные члены учредители ООН включили Украину и Белоруссию, то есть Советский Союз получал три голоса в ее Ассамблее. Поначалу и Рузвельт хотел, чтобы США тоже имели три голоса, и Сталин поддержал его, но потом президент передумал.

На конференции отсутствовал генерал Шарль де Голль, но его присутствие все равно незримо ощущалось. Например, Франция получила свою зону оккупации в Германии. Эти два важнейших решения, касающиеся Франции, вернули ей статус великой державы. СССР обязался после безоговорочной капитуляции Германии начать военные действия против Японии. В конце конференции три лидера подписали Декларацию об освобожденной Европе.

После окончания Второй мировой войны и с началом «холодной» на Западе возникло много разговоров о том, что на Крымской конференции Иосиф Сталин переиграл Франклина Рузвельта и подмял под себя всю Восточную Европу и Китай. Это связывали с болезнью Рузвельта, который якобы не был в состоянии принимать адекватные решения. Но, скорее всего, дело не в этом. Рядом с президентом находились верные его соратники Г. Гопкинс, Э. Стеттиниус, У. Леги, Дж. Маршалл, которые внимательно следили за ходом конференции и тем, как держит себя Рузвельт, и если бы они заметили неадекватную реакцию, то забили бы тревогу.

Да, Рузвельт был болен, но он не потерял ясности мышления и силы своей аргументации. Поэтому дело не в здоровье, а в двух обстоятельствах. Во-первых, он хотел привлечь СССР к разгрому еще довольно сильной Японии. Во-вторых, в том, каким он видел послевоенный мир. А в этом мире должны доминировать Соединенные Штаты, но не силой оружия, а собственным примером процветающего и демократического государства.

Война приближалась к концу. 12 апреля 1945 года Рузвельт находился в «малом Белом доме» в Уорм-Спрингсе, штате Джорджия. Он узнал, что между американскими и советскими армиями осталось всего 150 километров. Рузвельт сидел у камина в своем любимом кожаном кресле, у него было хорошее настроение. Художница Елена Шуматова делала наброски к портрету. В начале второго часа дня он вдруг неожиданно сказал: «У меня ужасно болит голова». Через два часа великий президент умер от кровоизлияния в мозг. Его похоронили в Гайд-парке.

Во многих странах эта утрата вызвала искреннюю горечь.

Черчилль был потрясен: «Однажды мир поймет, чем он обязан президенту…»

Сталин тоже был очень сильно огорчен.

Даже в Токио государственное радио известило о «смерти великого человека».

На Потсдамской конференции «Большой тройки» – победителей под кодовым названием «Терминал» с 17 июля по 2 августа 1945 года место Рузвельта занял Гарри Трумэн.

Кем был Рузвельт?

Хотя Рузвельт был достаточно открытым человеком, никому не удалось проникнуть в его внутренний мир. Приведем несколько его характеристик, высказанных проницательными людьми разных профессий.

Биограф Артур Шлессинджер: «Маска благодушия была обманчива, а реальный Рузвельт скрывался, создав тайну и даже сам забыв ее разгадку». На это сам объект исследования иронически отвечал: «Меня считают загадкой, которую я сам создал, на самом деле я своего рода гибрид загадки и Санта-Клауса».

Психоаналитик Карл Густав Юнг: «Не будет ошибкой сказать, что он представляет собой силу сам по себе – человек высшего, но непроницаемого ума, безжалостного в тех случаях, когда он считает это необходимым, в высшей степени гибкого ума, устремления которого невозможно предусмотреть».

Философ Жан-Поль Сартр: «Наиболее поразительным является в нем глубокое человеческое обаяние, одновременная чувствительность и сила».

Писатель Томас Манн: «Трудно охарактеризовать эту смесь хитрости, солнечности, избалованности, кокетства и честной веры, но есть на нем какая-то печать благодати, и я привязался к нему, как к прирожденному, на мой взгляд, противнику того, что должно пасть» (речь идет о фашизме).

Каждый из этих оценивающих людей психолог в той или иной мере, и каждый отражает одну из граней Рузвельта, но общий его образ остается неуловимым. Не особо рассчитывая на успех, попробуем и мы высказать свое мнение. Конечно, он был политиком до мозга костей, но весь свой прагматизм на грани цинизма он направлял на благо народа. Аристократ по происхождению, с народом он общался на простом и доступном языке.

Во время кризиса он объявил всеобщую экономию, и чтобы самому не нарушать этот принцип, ел 19-центовый завтрак. И это не поза, а желание войти в состояние своего народа, неотъемлемой частью которого он себя ощущал. «Мне нравится думать о нашей стране, как о едином доме, в котором интересы каждого тесно связаны со счастьем для всех», – говорил он.