Служители ада

Достала Наталка из кошелки бутылку вина, пролежавшую многие месяцы. Полицаи побрезговали, в их глотки водка льется рекой. Рядом с бутылкой положила пачку печенья «Мария», сохраненную с недавнего и уже такого далекого довоенного времени. Хотела принести хлебный паек — не получилось из-за дурного характера. В хлебном магазине две очереди: арийцы получают хлеб, евреи ждут, пока получат арийцы. Стоят в сторонке, жмутся к стене. Пристал здоровила к старушке: «Давно пора подыхать, а тебе, старая ведьма, хлеб подавай?». Трясет старушка седой головой, по морщинам катятся слезы: «Сама прошу бога — не берет!». Подошла Наталка к старушке, поклонилась: «Дайте, бабушка, карточку, возьму для вас хлеб». Подскочил негодяй к Наталке, выталкивает из очереди: «Жидам служишь!». За ним два приятеля, разят перегаром; безмолвствует очередь, вздыхают старики и старухи. Так и ушла без хлеба.

— Растяпа, проворонила хлеб, — вымучивает улыбку Наталка.

Успокаивает пани Стефа:

— Зря беспокоитесь, пани Наталья, найдется чем покормить добрых людей.

Поставила пани Стефа на стол блюдо молодого картофеля. Большое блюдо, до стыдобушки мало картофеля. Только уродился, рука не поднялась подкапываться под зимнюю опору семьи. Зато не пожалела козьего молока — обильно полила картофель.

С детства не терпит Фалек козьего молока, у холодного особенно неприятный привкус. Сейчас молоко сказочно вкусное. Не из-за голода, из-за душевности сидящих за этим столом хозяев. Никто не произнес утешительных фраз, но он и Наталка сразу сроднились с этой семьей.

Фалеку отведена отдельная комната, совсем маленькая, умещаются небольшой стол и кровать. И за это спасибо, весь дом — малюсенький. В комнатке Фалек только спит, подружился с десятилетним Петрусем и восьмилетним Стасиком. Играет с ними в шашки, рассказывает об индейцах из Фенимора Купера и Майн Рида. Не забавляет ребят, с ними уходит из страшного мира в прерии, в жизнь простых и отважных людей, в игры, где побеждают не низменные страсти, а ум. Полюбили мальчишки дядю Феликса (так представился в этом доме), на улицу неохотно выходят, с нетерпением ждут рассказов об отважных индейцах.

Каждый день приходит Наталка, приносит еду, не только для Фалека. Худая-худющая, Семенишины приглашают к столу, чуть прикоснется к еде: «Спасибо, только поела!».

Приносит Наталка газеты, в каждой — унижения, страдания и боль. Опубликовано распоряжение генерал-губернатора Франка об основах управления Галицией, включенной «в объем могущества Великогермании». Враг объявил «недействительными» язык и культуру украинского народа. Весь край перекроен по немецким стандартам, разделен на крайсгауптманшафты — сельские местности и крайсфрайштадты — выделенные города. К официальной немецкой речи милостиво допущены «неофициальные» — украинская и польская речь.

Аршинными заголовками сообщают газеты, что в Галиции созданы: дойче герихте — немецкие суды, зондергерихте — специальные суды, вермахтгерихте — военные суды, штандгерихте — военно-полевые суды. Во всех судах — немецкие судьи, только им доверен суд над львовянами.

— Удобные для немцев законы, очень удобные! — комментирует Фалек распоряжение генерал-губернатора. — За все можно судить и ни за что. Для уголовной ответственности не требуется, чтоб было совершено уголовное преступление, достаточно нарушить «распоряжение генерал-губернатора или уполномоченных им властей». Каких властей? Губернатора, крайсгауптмана, штадтгауптмана, а может, любого зондерфюрера, коменданта, ефрейтора вермахта? И о каких распоряжениях идет речь? Очевидно, о любых, ограничений не установлено. Этак можно судить и за украинский язык, употребляемый в «неположенном месте». И чему удивляться, рейх Гитлера — страна беззакония. Галиция — даже не часть этой страны, только входит в «объем могущества». Изведут жителей, заселят немцами, и тогда станут действовать беззаконные законы Германии.

Горькие вести приукрашиваются всевозможным обманом, несуществующими весельем и радостью. Если верить газетам, все есть у львовян, не хватает лишь музыки. И о музыке позаботился военный комендант города, сообщает: «Нет никаких препятствий для возобновления деятельности оркестров в кафе и ресторанах города».

Украинский центросоюз радует украинцев, что в его ассортименте имеются картофель, овощи, мясо, яйца и другие продукты. Где же эти продукты? Нетрудно понять: председатель центросоюза доктор Мартюк назвал в интервью свою организацию «посредником» между крестьянами и немецкой державой.

Нет в магазинах продуктов, выдают по карточкам жалкие крохи, большинство талонов и не думают отоваривать. А «Львивски висти» радуют читателей: «Чтобы не допустить создания очередей перед магазинами, товары выдаются только главе семьи или его заместителю».