Слышащая (СИ)

Внутри исполинского цилиндра, возвышавшегося в центре площади, бешено кружились неистовые потоки снега. Глядя на них, я не могла не вспомнить своих утренних приключений, но сама удивилась тому, что не смутилась от этого воспоминания. Мне казалось, что всё, что произошло тогда, случилось с кем-то другим.

Я двигалась сквозь толпу вслед за Тайей, пока мы не подошли к живой изгороди: мужчины Рхи, вытянувшись по стойке смирно, окружали цилиндр плотным кольцом, не давая толпе возможности приблизиться к нему. Все как на подбор под два метра ростом и – неожиданно для любивших сооружать на собственных головах невероятные композиции из волос и льда людей Рхи – обритые налысо. Какая ирония: среди помешанной на желании отличаться друг от друга безликой толпы, действительно выделялись только они – те, кто, похоже, стремились быть близнецами.

Подойдя к ним, Тайя подняла руку, раскрыв ладонь, и её поверхность заискрилась молниями энергии Рхи, которые, извиваясь, сплелись в узор-пиктограмму. Двое охранников молча расступились, пропустив нас.

За их спинами вокруг цилиндра располагались стиги. Мы забрались в один из них. Устраиваясь в ледяном кресле, я видела, как с разных сторон к цилиндру подходили другие зрители и, так же как и мы, занимали места в стигах. Когда ледяной купол сомкнулся над нами, стиг оторвался от земли и сквозь тоннель в стене цилиндра начал движение вверх.

В отличие от наших предыдущих путешествий в стигах, на этот раз мы двигались медленно. Толщина стен цилиндра поразила меня: глядя сквозь кристально прозрачный лёд с площади, я даже представить не могла, что от вившихся внутри снежных потоков меня отделяло по крайней мере метров десять. Вслед за нами один за другим отрывались от земли стиги, развозя зрителей по нишам, прорезанным в стенах цилиндра. Многие из них уже были заполнены.

Мы поднялись так высоко, что я перестала различать лица людей внизу. Толпа, освещённая неоновым светом факелов, неистово гудела. Рокот несмолкавшего эхо не утихал, а наоборот, лишь усиливался по мере того, как мы отдалялись от площади, словно поднимался вслед за нами.

Наконец стиг замер. Мы остановились в нише, расположенной примерно посередине между нижним и верхним основаниями цилиндра. Здесь уже были зрители, и все они как один уставились на меня, стоило только мне ступить на лёд. Я поймала себя на мысли, что моего желания покрасоваться в новом образе хватило ненадолго – пристальное внимание вновь давило меня, как асфальтовый каток, буквально ровняя с полом. Всего несколько минут назад на улице вытерпеть его было проще: миновав глазевших, я скрывалась и от назойливых взглядов. Здесь же всё было по-другому.

По тому как Тайя поприветствовала присутствовавших, я поняла, что мы попали в компанию её друзей. Она представила меня всем сразу, объявив, что я «долгожданная в их мире Слышащая», а следом сообщила, что по известным всем им причинам разговаривать со мной на языке Рхи запрещено, поэтому продолжить знакомство со мной могут лишь те, кто говорит на людских языках. Я почувствовала себя музейным экспонатом – смотреть, но не переходить за ограничительную линию.

Скрываясь от преследовавших меня взглядов за спиной Тайи, я прошла за ней до сидений. Они были ледяные, ступенеобразно прорезанные в толще стены наподобие скамеек в амфитеатре. Наши места оказались в первом ряду. Хуже быть не могло: теперь для любопытствовавших я была как на ладони.

Матч ещё не начался, и Тайя стояла поодаль, общаясь с компанией девушек. Разговаривая, они то и дело поглядывали на меня. А я уставилась в пол, стараясь забыть о косивших в мою сторону взглядах и шёпоте за спиной. Моё место оказалось рядом с ледяной стеной ниши, и я мечтала прижаться ко льду пылавшими щеками. Но подняв глаза, чуть было не подпрыгнула на месте: стена отделяла меня от Армина.

Он в упор смотрел на меня. Кошмарное завершение кошмарного дня. Я знала, что не хотела видеть его. Но ещё меньше мне хотелось, чтобы он видел меня. А Армин смотрел… И смотрел. Его ледяные глаза, казалось, видели меня насквозь. Я поняла, что сама того не замечая, ёрзала на сиденье. Вся моя уверенность в себе, итак изрядно пострадавшая после прихода сюда, совершенно испарилась.

Я могла поклясться, что заметила в его пристальном взгляде интерес, и мне даже показалось, что на мгновение на его губах промелькнула улыбка, но я была уверена, что думал он лишь о том, что я – абсолютно никчёмная и бесполезная – сидела напротив разряженная в пух и прах, наслаждаясь всеобщим вниманием и рассчитывая на приятный вечер. Мне казалось, что лёд подо мной пылал.

Наконец пришло спасение. Откуда-то из глубины бешено метавшегося перед нами снега послышался нараставший хрустальный шёпот. По нишам прокатился гул. Далеко внизу на площади взревела толпа, так что эхо, казалось, заставило стены цилиндра содрогнуться. Все, кто ещё не успел усесться на места, рассаживались. Матч вот-вот должен был начаться.