Смеющаяся Тьма. Книга 2

— Я видела все своими глазами, — с гордостью призналась ворожея. — Пару лет назад здесь решили лес рубить. Не Чернолесье, конечно, но ведь все прилегающие леса Агнесса тоже считает своими. Так случилось, что она взяла меня с собой, когда отправилась взглянуть на все своими глазами. На моем месте могла оказаться любая другая ведьма. Я только потом поняла, почему Агнесса непременно должна была взять кого-то с собой… Она хотела только взглянуть издалека, проверить, серьезная ли ситуация. Оказалось, что очень серьезная: лесорубы уже расхаживали по лесу, размечая территорию колышками с веревками. Я не сомневаюсь, Агнесса понимала, что все они только исполнители, что тот, кто все это придумал и отдал соответствующие распоряжения, далеко отсюда. Но она так разозлилась, что была готова убить даже этих людей, я это чувствовала. Но потом она вспомнила, что не одна… Да, ей нужен был кто-то рядом, чтобы не убить людей. Тогда она сотворила Серый Сумрак. Несколько недель тут творился настоящий кошмар. Досталось и лесорубам, и тому, кто их послал — Агнесса и до него добралась, я знаю, потому что вырубку остановили. Я потом попросила Агнессу обучить меня этому заклинанию, и она рассказала, как его наложить, но просила не использовать без необходимости. Пока такой необходимости у меня не было…

— Но попробовать очень хочется? — угадал Джен.

— Ага, — призналась Роксана.

— Интересно, почему госпожа Агнесса так любит лес и ненавидит людей? — вслух подумал я.

— Она считает, что ни один дом не стоит деревьев, которые пошли на его постройку.

— Но ведь дерево рано или поздно засыхает.

— Да. Или сгнивает. Но дерево, пока оно живет, успевает породить много других деревьев.

— А в доме вырастают дети.

— В том-то и дело! Дети становятся взрослыми, а им, чтобы жить, нужны новые дома. Им нужны деревья, чтобы топить дома, делать из них мебель, бумагу, что там еще… Им нужны деревья даже для того, чтобы умирать — они в них хранятся после смерти. Это война деревьев с людьми. Каменные здания Агнесса, кстати, тоже ненавидит. Ведь на их месте могли бы расти деревья… — Роксана вдруг усмехнулась. — А ведь и правда, Агнесса ненавидит людей. Я раньше как-то об этом не задумывалась. Интересно, что же такого они ей сделали, что ее ненависть так сильна…

— Спросишь ее об этом как-нибудь?

— Не думаю, что она расскажет…

Пройдя еще немного вдоль топи, мы нашли тропинку, ведущую на другую ее сторону. Там начиналась роща, просторная и светлая. Чернолесье оставалось позади.

На ночевку мы остановились на краю большой поляны. Роксана развела веселый костерок. Шалаш стоить не стала — точнее, стала не строить, а специальным заклятьем сплетать его из ветвей разраставшегося на глазах кустарника. Стемнело быстро, ночь была спокойной. Разбудил меня холод и сырость: костер потух. Я проснулся в сером предрассветном сумраке и долго не мог вспомнить, кто я, где и почему находится. Я встал, обошел остывшее пепелище, скользнул в кусты, пробежался по подлеску. Он был сонный, молчаливый и прозрачный.

— Рик! Эй, Рик!

Джен крался по моим следам.

— Доброе утро! Ты не знаешь, еноты ночные звери или дневные?

— Ночные… Вроде бы… Рик, мы не еноты! Это так, временно.

— Ну и что? Ты, случайно, не знаешь, чем мы питаемся? Я поохотится хочу. Вон там шагах в десяти от нас какая-то пичужка прикорнула… Ты со мной?

— Рик!

— Ну, чего?

— Если ты хочешь есть, пойдем, разбудим Роксану, — серьезно сказал Джен. — Не охотиться же на живое существо!

— Почему бы и нет? Мы ведь еноты, это наша природа! Не знаю, как ты, а я точно не травоядный… Ну, что, идешь? Давай! Тебе понравится!

Не знаю, инстинкты ли животного во мне заговорили или мне просто нравилось поддразнивать Джена. Но он оставался непреклонен.

— Нет.

— Ну, как хочешь, — сказал я и пополз сквозь кусты.

Приближаться к дичи было волнующе. Я заходил против ветра — против легкого утреннего ветерка, который мог выдать шум моих движений или мой запах… Птицы чуют запахи? Понятия не имею. Я просто знаю, что так надо.

Я решил подкрасться к птице так близко, как только смогу. С каждым шажком запах становился все сильнее, все выразительнее. Сырого мяса я еще не пробовал и даже не представлял себе, каково оно на вкус — не очень изысканно, наверное — но это не имело значения. Главное — поймать! Ага, вот за склонившимися к самой земле ветвями можно различить подрагивания широких коричневых крыл. Эх, такое бы вот крылышко…

Я не стал долго готовиться к прыжку. Просто прикинул на глаз расстояние, отделявшее меня от добычи, чуть потоптался на месте, выбирая опору получше, — и прыгнул, вперед и вверх, чтобы сбить птицу, если та вздумает вспорхнуть, вцепиться в горло, повалить ее на землю, прижать лапами…

— Рик, ну ты даешь! — Джен вышел из кустов. — Я начинаю тебя бояться.

— Перестань, Джен, — я отфыркивался от перьев, облепивших морду. — Ты же мой собрат, а не птица какая-нибудь.

— А если я скажу, что у меня есть крылья?

Если бы я был человеком, я бы нахмурился: шутки я не понял.

— Завтракать будешь? — спросил я. — Готов поделиться добычей! Смотри, какая она здоровая.