Смеющаяся Тьма. Книга 3

Теперь он бежал, пытаясь оторваться — так, по крайней мере, мне показалось. Он ускользал от нас между струями Потока, а мы преследовали его, с силой ломясь сквозь него. Мир сквозь Поток был иным: горящие окна и темные стены превратились в размытые пятна, за которыми беспечно копошились разноцветные тени людей, ветви деревьев становились живыми и двигались в различных направлениях, не обращая никакого внимания на тяжеловесный, протяжный ветер. Мы погружались все глубже и глубже, и мир вовсе потерял привычные очертания — так, наверное, видела бы рыба комнату, в которой стоит ее аквариум. Поток стал будто бы шершавым, силы в нем не осталось вовсе. Я еще никогда не заходил так глубоко, и мне было немного страшно, ведь человеческая привычка бояться является одной из самых трудноискоренимых… Так я думал. А потом это мое «немного» превратилось в «по-настоящему».

Я не сразу заметил, что нас окружают уже не очертания привычного, поверхностного мира. А когда заметил, было поздно: мы бежали, словно по коридору, а с обеих сторон от нас вставали огромные пятна. Они были в самом деле огромными: высотой с деревья или даже больше. Они клубились, колебались, сливались и разделялись, срастались где-то наверху и нависали над нами, готовые в любую минуту обрушиться. Сила Потока, выбранная до капли, колыхалась в их гигантских утробах.

— Смотрите! — крикнул я. Но Колен и Коэн уже и так заметили.

— Попались! — звонко воскликнул двойник. Он остановился, повернулся к нам, и за его спиной тут же стали стеной подниматься пятна. — Вы думаете, Поток как небо — только продолжение вашего мира? Вот и нет. Поток — нечто большее, чем все ваши миры вместе взятые. Он все порождает, все направляет и принимает в себя, когда у чего-то оканчивается срок существования… Поняли, да? — он сделал глуповатую гримаску, совсем как Хельга во время приступа собственного могущества и двуличности. Только ему, в отличие от нее, это совсем не шло. — Вы заботитесь о том, чтобы этот мир не разрушился, потому что больше никто не может заботиться об этом. Но — вот беда! — этот мир уже отжил тот срок, который был ему когда-то отпущен, он исчерпался и теперь должен разрушиться, вернуться в Поток. Это естественно. А вы мешаете. Вы пытаетесь его сохранить. Не получится! Один из вас знает это не понаслышке. Не так ли, Колен?

— Откуда… ты…

— Ты сам знаешь. Ты сам все знаешь!

Я почувствовал, как полыхнула сила Колена рядом со мной. Он бросился на моего двойника — но тот увернулся от него точно так же, как уворачивался от меня. Отпрыгнув в сторону, он рассмеялся.

— Вы ведь даже отсюда уйти не сможете! — воскликнул он. А потом его разорвало, разодрало черными пятнами. Но и после того, как он исчез, я слышал его смех. Мой двойник не перестал существовать. Он просто скрылся. А вокруг нас, извиваясь и нависая над нами, плясали пятна. Я посмотрел на Коэна.

— Эти существа…

— Нет. Они нас не тронут. Опасность не в этом, — подойдя к нам, сказал Колен. — Вы ведь тоже это чувствуете, да?

Мы с Коэном кивнули. Мы оба чувствовали это. Сила текла сквозь нас, не задерживаясь. Поток вымывал ее, тянул из нас, забирая больше, чем мы источали. Вот что происходило с магами на нашем рубеже: природа Потока почему-то изменилась, и он превратился в вампира, непрерывно поглощающего вместе с силой жизнь всего того, чему он ее давал. То, что происходило на поверхности рубежа, было лишь отголоском происходящего в Потоке мира под ним. Пятна, порождавшиеся потоком, поднимались на поверхность, поглощали силу, а после того как они рассеивались, сила разливалась — но уже не была прежней. Вбирая, а потом выбрасывая ее, пятна меняли ее природу. Сила и в самом деле оказалась отравленной. Я, Коэн и Колен были крепче обычных магов, мы держались дольше. Но вот пришел и наш черед. И, вцепившись в нас, Поток уже не намеривался разжимать жадные зубы. Мы стали добычей, которую заманил в ловушку мой двойник — порождение Потока. У меня в ушах пронзительно зазвенела тишина.

— Что будем делать? — спросил Колен.

— Может быть, попробуем пройти дальше, поискать источник силы? — предложил Коэн. — Можно попробовать выбраться за границы рубежа.

— Так далеко не получится, — ответил Колен. — Но… пошли. Мы можем опуститься еще глубже. В нижних слоях у нас появится небольшой силовой резерв.

И мы двинулись вперед — и в глубину Потока следом за утекающей силой, следом за ускользающей жизнью, чтобы догнать ее и остановить. Нам самим пришлось сделать только несколько первых шагов. Дальше Поток сам повлек нас. Мы даже не погружались, мы падали. Пятна отстали, оставшись где-то выше, а мы опускались все глубже в то, что скрывалось от людских глаз под поверхностью такого родного и такого чужого им мира. Оно ласково принимало нас в свои объятия. И я уже начинал чувствовать, что могу удержать силу в себе, могу остановить покидающую меня жизнь… Вот только с такой глубины нам все равно уже не подняться.