Смеющийся Пеликен Наумов Евгений

блестит, шерсть давно стерлась. – У Акаки работал, да не пришелся чем-то по душе ему, выгнал, и пропала моя работа. Пошел к Мэмэрэнэну. Этот тоже много заставлял работать, а

потом выгнал. Теперь вот у Эмемкута живу. Неужели для того я родился, чтобы бесконечно

работать?

– Трех моих дочерей в жены взял Акака, – сказала грубая крикливая Папата, но на этот

раз голос ее звучал тихо и печально, – За долги взял, никакого выкупа не дал. Очень

ревнивый Акака. Едва домой возвращается, сразу берет торбаса жен, подошви щупает. Если

у какой подошвы сырые, бьет ее. Они молодые, поиграть хочется, вот и выбегают из шатра –

Смеющийся Пеликен Евгений Наумов

тяжело все время внутри сидеть. Часто приходят они домой, жалуются мне, а что я могу

поделать? Лицо младшей дочери уже черно от побоев стало Говорит она: «Если останусь у

Акаки, плохо мне будет. Уж лучше умереть. А еще лучше, если Сверху Сидящий меня

заберет, стану я ему верной женой».

– Ге-ге-ге, – заговорил вдруг вошедший кривобокий Тро, – Куда метит – в жены Сверху

Сидящему! Этого многие бы хотели! Разве берет он женщин из таких шатров? Он берет

только женщин с тремя рисованными полосами на носу! Богатых очень. – Под мышкой он

держал маленький черный окорок. Примостился поближе к костру и бережно положил

окорок себе на колени.

Как он узнал, что тут люди собрались? Жителей селения всегда удивляло как глухой и

полуслепой Тро так хорошо слышит

видит все необходимое и первым узнает о различных событиях. Наверное, поэтому и

стал важным человеком.

– Хотите, чтобы сирота попросил Сверху Сидящего за вас? От своих бед избавиться

мечтаете? Напрасно это… – он трескуче рассмеялся. – Кто за других просить будет? –

Однако сам забормотал том, что стал плохо видеть, не может даже сосчитать, сколько в его

леднике окороков. Вот хорошо бы Сверху Сидящий отдал ему глаза какой-нибудь собаки, бегающей по тундре, или глаза никчемного человека. Зачем никчемному человеку глаза? А

ему, Тро, владеющему Средством, они очень и очень пригодятся. В подкрепление своей

просьбы он нежно гладил захваченный с собой окорок, но потом не выдержал и стал

отрезать от него помаленьку, да так и съел весь, – Каждый за себя просит, – закончил он, вытирая жирные руки о свои волосы, – Разве еще за кого-нибудь, кто хорошо отблагодарит

потом. Если даст мне Сверху Сидящий но- вые глаза, хотя бы собачьи, принесу я много мяса

в этот шатер.

Но так и не дождался хитрый Тро обещания Айвана попросить для него собачьи глаза.

Поднялся, вздыхая, и ушел.

Юноша сидел, презрительно усмехаясь, – он никуда не собирался ехать, к тому же

злился на многих сидящих здесь.

Альгалик, белоштанный старик, заговорил:

– Один молодой олень Аканныкай очень ловкий и быстрый был, большую силу имел.

Но пришел страшный волк Кытгы и сказал: «Готовься, теперь твоя пора. Съем я тебя!» Но

олень не оробел и говорит: «Давай состязаться». Позвал на помощь зайца и горностая. Волк

быстро бегает, но куда ему до зайца! На бегу зайца никто не догонит, потому и живет он.

Отстал от него Кытгы. Тогда говорит он: «Давай бороться!» Раскрыл страшную пасть и на

Аканныкая бросился. А горностай ему в пасть мгновенно прыгнул. В желудок опустился и

начал его грызть. Завертелся волк от боли, не до борьбы ему. Подумал: «Наверное, заканчивать надо борьбу, чем-нибудь другим заняться». Выскочил тогда горностай, и

побежал волк Кытгы куда глаза глядят. С тех пор оленя Аканныкая не трогал.

Вскочил Виютку, один из молодых воинов. Его почерневшее от мороза лицо пылало

темным жаром:

– Правильно сказал Альгалик! Не в одиночку Айвану нужно в такой дальний путь

отправляться. И если рядом товарищи будут, всегда помогут ему. Если скажет Айван, все

вместе пойдем за ним. Скажи, Айван!

– Скажи, скажи, Айван! – раздались голоса. -

Айван в удивлении озирался по сторонам. Почему все решили, что отправится он к

Сверху Сидящему? Особенно встревожило его появление Тро. Ведь был он в шатре

Эмемкута и слышал, как отказался Айван, отверг все хорошее, собранное самым важным

человеком племени. И еще подумал: Яри, наверное, уже ждет его, а он несуразные разговоры

слушает.

Когда Айван заговорил, ноздри его от гнева трепетали:

– Теперь про сироту вспомнили, пришли просить. А вот когда маленьким был, гоняли

Смеющийся Пеликен Евгений Наумов

меня и преследовали, всячески обижали. Вот ты, Сявая. Гонялся за мной с дубиной и если бы

поймал, то на месте прибил бы – ведь из-за меня порвал тетиву лука. А ты, Папата, за мясной

отвар, который я в снег опрокинул, ремнем грозила. Ты, Нагруасек, когда я слабым

мальчишкой был, таскал у меня камешки и ракушки, которыми я играл. Много обижали