Смеющийся Пеликен Наумов Евгений

тебе чьи-то шкуры выделывать будут, а в конце концов сгоришь, как ненужная щепка.

Тэрыкы хотел опять юркнуть в свой сугроб, но увидел над кромкой снега шишковатую

голову Камыс- иапа. Тот мертвым немигающим взглядом уставился вдаль. Поглядев туда, Тэрыкы обнаружил приближающиеся собачьи упряжки!

Он спрятался и стал следить из сугроба. К людям он чувствовал особую неприязнь.

Ведь он такой же, как они: две руки, две ноги, только вот лицо заросло волосами и в снегу он

живет. Почему же презирают его и боятся? Разные мерзости о нем рассказывают…

Не однажды, подкравшись к какому-нибудь жилищу, Тэрыкы слышал, как матери

пугают детей его именем: придет, дескать, дикий человек, заберет и съест. «Да видели когда-

нибудь, чтобы я детей ел?» – хотелось ему крикнуть, но всегда боялся детей напугать. А ведь

он часто приводил к селению заблудившихся малышей, да еще угощал их по дороге

сладкими корешками и ягодами. Дети его нисколько не боялись – они не знали, что это

дикий человек.

Собаки передней нарты замедлили бег, и отставшие вскоре нагнали ее. Обернувшись, девушка-воин, сидевшая на передней нарте, что-то крикнула, и Тэрыкы, обладавший слухом

горного козла, даже подпрыгнул от удивления. Он узнал ее, единственную из людей, которая

разговаривала с диким человеком! Яри, девочка- сирота.

Подружился Тэрыкы с ней, когда она еще маленькая была и часто бродила в тундре в

поисках ягод и грибов. А недавно, узнав, что она в подземном мире живет, приходил к

землянке рэккенов. Незаметно под снегом подобрался, но его учуяли сторожащие у входа и

угрожающе зарычали. Тэрыкы только отмахнулся:

– Ведь мыши вы, а не медведи! Зачем в медвежью шкуру залезли, рычите грозно?

Сердце-то у вас мышиное!

Он высунул голову из снега и стал дразнить медведей, показывая сладкие корешки, собранные летом. Он-то знал, что мыши- медведи больше всего любят сладкие корешки. Они

рвались к нему, гремя цепями, – так хотелось любимого лакомства.

На шум из землянки вышла Яри. К удивлению Тэрыкы, она за- говорила с ним на

птичьем языке, которого никто из людей не знал. Знали раньше, но когда птиц стали убивать, сразу забыли. Потом забыли и звериный язык, и всех иных тварей. Не знали птичьего языка

и сторожащие, и Тэрыкы понял, что Яри их опасалась. Но понял и другое – рэккены научили

ее птичьему языку! Значит, сама рэккеном стала. Из осторожности он хотел спрятаться, но

девушка сказала:

– Не бойся, рэккеном я не стала, зла не причиню. Что ищешь?

Смеющийся Пеликен Евгений Наумов

Тэрыкы хитро улыбнулся и сказал, что ищет свои припасы. Летом он собирал корешки

и ягоды, прятал в тундре, а когда подходила зима, отыскивал спрятанное и переносил в

пещеру. Люди знали о его кладовках и постоянно искали их. Ходили по тундре и тыкали в

землю длинными шестами. Найдя, радостно кричали:

– Вот кладовка Тэрыкы!

Особенно возмущало Тэрыкы то, что самого его люди презирали и брезговали им, а вот

запасы воровали и жадно поедали!

– Большой запас здесь был, – признался он. – Люди нашли и все украли. К этому уже

привык, но зачем они украли и байдару, под которой запас зарыл?

– Какомэй! – в сильнейшем удивлении воскликнула девушка. – Ты байдарой владеешь?

– Разве позволят люди байдарой владеть дикому человеку? – нечально вздохнул

Тэрыкы. – Под облаком-байдарой зарыл собранные корешки. Теперь и его нет…

Девушка звонко рассмеялась.

– Но облако могло унести ветром!

– Всю зиму байдары лежат на берегу, и не уносит их ветром, – с обидой возразил он. –

Верхний человек тоже уложил её на зиму. Не могло унести. Украли люди. Все крадут они у

дикого человека, даже облака. Реки и моря украли, тундру украли, в скалах вынужден теперь

жить. Облака начали красть. Какие, однако, длинные у них руки!

Такая печаль прозвучала в голосе дикого человека, что девушка прикрыла глаза

медведям и повела его в землянку, хоть рэккены запретили ей приводить кого-нибудь.

– А у людей все крадут рэккены, – сказала. – И даже самих людей.

Много разной еды увидел Тэрыкы в землянке, но к ней не притрагивалась девушка и

его не угощала. Заметив, какое у нее бледное лицо, понял: не ест ничего, борется с

рэккенами. Сбегал домой и много тундровой чистой еды принес. Вместе хорошо поели, и

Тэрыкы научил ее, как перехитрить рэккенов.

Потом, когда рэккены должны были появиться, ушел он. В сугробе неподалеку

спрятался, чтобы узнать, что будут говорить рэккены. Слышал, как они плевались, входя в

землянку, ругали де- вушку, говоря, что от дикого человека остается очень плохой запах. Но

Тэрыкы хорошо знал, что дурной запах идет от рэккенов, потому что дурные дела они

совершают. Только не замечают своего запаха, привыкли к нему. А разве может быть дурной

запах от Тэрыкы, существа, которое живет среди снегов, купается в них, и очищают его

ветры тундры?