Смех баньши

Конечно, еще далеко не все населенные пункты в Британии превратились в кучки отбросов и остывшего пепла. Но это маниакальное стремление все по дороге прибирать за всеми, а не только за собой, и впрямь немного утомляло, хотя одновременно внушало уважение. Компания графа Эктора, судя по всему, вообще внушала всем уважение, и не только этим стремлением к порядку. Исключая первую сумасбродную атаку короля Мельваса Клайдского, подобных нападений больше не было. Разве что мелкие склоки то тут, то там, как водится в дороге. Эктора повсюду встречали как фактического главу Регедского королевства, умудрявшегося почти процветать среди господствующего смятения и разорения. Неудивительно, что именно ему король Лодегранса, соседнего постоянно подвергающегося вторжениям королевства, доверил свою единственную дочь. Нигде она не могла бы чувствовать себя в большей безопасности, чем под его покровительством. И старый король Регеда спокойно доживал свои дни, не беспокоясь ни о необходимости поддерживать свое право на власть в трудной борьбе, ни о том, что кто-то посмеет на него покуситься. За такой-то каменной стеной.

— А тебе-то собственно, что за печаль? — осведомился Олаф. — Ты же почти не принимаешь в этом участия. Вечно у тебя находится какая-нибудь дама, которую надо занимать беседой, полезной и уму и сердцу.

Гамлет возмутился.

— Я пока еще не ослеп и обоняние у меня не отшибло. От вас, кстати, я бы просто молчал, чем уже несет.

Фризиан критически потянул носом.

— А что? Приятным дымком от костра.

— Теперь это так называется… Уж лучше бы мы ехали одни, чем с этими маньяками.

— Да-а? — насмешливо протянул Олаф. — А я вот все думаю — что, если бы первым мы встретили не Эктора? Как ты сам заметил, что-то постоянно приходится хоронить.

Гамлет оскорбленно надулся.

— Отмахались бы. А вот хоронить всех подряд точно бы уже не стали.

— Ах, как оптимистично! Честно говоря, хотел бы я знать, как тут нашим потом проехать без тяжелой артиллерии.

— Ну, зачем же — без? — возразил я. — Пусть все тащат с собой — сойдет за колдовство, а оно пока еще в чести. Мерлин скончался — надо же как-то заполнить нишу.

Весело тявкая, нас догнал адский пес. Галахад нагнулся в седле, протягивая ему хлыст. Пес вцепился в него зубами, и Фризиан втащил его наверх.

— Ну-ка, песик, голос! — скомандовал Фризиан.

Тот, бестолково размахивая лапами, завилял хвостом и лизнул своего покровителя в нос. Фризиан, не успев увернуться, издал досадливый возглас.

— Ты кому, собственно, командовал? — спросил Олаф, под наш смех.

Беззаботно подскакал Бедвир, и заправил за ухо мешающую светлую прядь.

— Э… кстати, насчет собачки. Вы ее уже как-нибудь назвали? А то как-то неудобно, что ее так и зовут — то зверюшка Аравна, то чертова животинка, то адское отродье.

— Это тебе Бран сказал, что если дать ей имя, будет не так страшно? — поинтересовался я.

— А чем вам не нравится такое гордое имя, как Адский пес? — полюбопытствовал Фризиан с ангельски невинным видом.

— Хе! — сказал Бедвир. — Да не то чтобы не нравится, но ей-богу, смущает.

Фризиан царственно отмахнулся.

— Не будем торопиться. Не так-то просто дать достойное имя адской гончей.

Бедвир со смешком закатил глаза.

— Кажется, у этого объекта мы собираемся остановиться, — похоронным голосом сообщил Ланселот.

Объектом был постоялый двор с привязанным у входа пучком остролиста. Буколическое заведение, смахивающее на старый добрый свинарник. Последний тоже был где-то здесь, о чем свидетельствовали запах и отчетливое хрюканье, доносящееся не издалека. Из лабиринта дощатых построек и плетеных загородок слышалось животное многоголосие. Ржание, гогот, кудахтанье, лай и прочее, от чего завяли бы уши у всякого цивилизованного человека. На нас же особенного впечатления это уже не производило — видно, начали входить во вкус, хотя воспринимать окружающее непосредственно было не совсем то, что через призму чужого сознания и мировоззрения, иных памяти и привычек. Обычным перемещением, как теперь, мы не пользовались со времен учебы, когда это было только наглядным примером того, что, в сущности, уже ушло в прошлое. Так что в наших реакциях мы порой чувствовали некоторый недостаток желаемого профессионализма. Но когда вообще удается полностью достичь желаемого?

День катился к мутному закату и хотелось бы надеяться, что предстоящая ночь пройдет не беспокойнее предыдущей. Вчера мы встали лагерем в довольно-таки густой лесной чаще. Несмотря на последнее, волки и разбойники обходили нас далеко стороной. До глубокой ночи у костров рассказывали байки о подвигах, потом — жуткие истории о призраках, проклятиях и мести мертвецов, перешедшие затем снова, чтобы развеять напущенный ужас, к россказням о том, кто, как, кого зашиб понадежнее, с тем намеком, что мертвые, в общем-то, не кусаются, если соблюдать осторожность. Как заметил один парень по имени Дерелл:

— Если видишь мертвеца, ткни его мечом как следует, а то еще, не дай бог, поднимется.