Смех сквозь слезы

Праздник. Франты гимназисты
Занимают все скамейки.
Снова тополи душисты,
Снова влюбчивы еврейки.

Пусть экзамены вернулись…

На тенистые бульвары,
Как и прежде, потянулись
Пары, пары, пары, пары..

Господа семинаристы

Голосисты и смешливы,
Но бонтонны гимназисты
И вдвойне красноречивы.

Назначают час свиданья,

Просят «веточку сирени»,
Давят руки на прощанье
И вздыхают, как тюлени.

Адъютантик благовонный

Увлечен усатой дамой.
Слышен голос заглушенный:
«Ах, не будьте столь упрямой!»

Обещает. О, конечно,

Даже кошки и собачки
Кое в чем не безупречны
После долгой зимней спячки…

Три акцизника портнихе

Отпускают комплименты.
Та бежит и шепчет тихо:
«А еще интеллигенты!»

Губернатор едет к тете.

Нежны кремовые брюки.
Пристяжная на отлете
Вытанцовывает штуки.

А в соседнем переулке

Тишина, и лень, и дрема.
Все живое на прогулке,
И одни старушки дома.

Садик. Домик чуть заметен.

На скамье у старой елки
В упоеньи новых сплетен
Две седые балоболки.

«Шмит к Серовой влез в окошко…

А еще интеллигенты!
Ночью, к девушке, как кошка…
Современные… Студенты!»

1908

При лампе

Три экстерна болтают руками,
А студент-оппонент
На диван завалился с ногами
И, сверкая цветными носками,
Говорит, говорит, говорит…

Первый видит спасенье в природе,

Но второй, потрясая икрой,
Уверяет, что только – в народе.
Третий – в книгах и в личной свободе,
А студент возражает всем трем.

Лазарь Ро́зенберг, рыжий и гибкий,

В стороне на окне
К Дине Блюм наклонился с улыбкой.
В их сердцах ангел страсти на скрипке
В первый раз вдохновенно играл.

В окна первые звезды мигали.

Лез жасмин из куртин.
Дина нежилась в маминой шали,
А у Лазаря зубы стучали
От любви, от великой любви!..

Звонко пробило четверть второго —

И студент-оппонент
Приступил, горячась до смешного,
К разделению шара земного.
Остальные устало молчали.

Дым табачный и свежесть ночная…

В стороне, на окне,
Разметалась забытая шаль, как больная,
И служанка внесла, на ходу засыпая,
Шестой самовар…

1908

На галерке (В опере)

Предо мною чьи-то локти,
Ароматный воздух густ,
В бок вцепились чьи-то ногти,
Сзади шепот чьих-то уст:
«В этом месте бас сфальшивил!»
«Тише… Браво! Ш-а! Еще!!»
Кто-то справа осчастливил —
Робко сел мне на плечо.
На лице моем несчастном
Бьется чей-то жирный бюст,
Сквозь него на сцене ясно
Вижу будочку и куст.
Кто-то дышит прямо в ухо.
Бас ревет: «О, па-че-му?!»
Я прислушиваюсь сухо
И не верю ничему.

1908

На музыкальной репетиции