Смех сквозь слезы

«Господин» сидел в гостиной
И едва-едва
В круговой беседе чинной
Плел какие-то слова.

Вдруг безумный бес протеста

В ухо проскользнул:
«Слушай, евнух фраз и жеста,
Слушай, бедный вечный мул!

Пять минут (возьми их с бою!)

За десятки лет
Будь при всех самим собою
От пробора до штиблет».

В сердце ад. Трепещет тело.

«Господин» поник…
Вдруг рукой оледенелой
Сбросил узкий воротник!

Положил на кресло ногу,

Плечи почесал
И внимательно и строго
Посмотрел на стихший зал.

Увидал с тоской суровой

Рыхлую жену,
Обозвал ее коровой
И, как ключ, пошел ко дну…

Близорукого соседа

Щелкнул пальцем в лоб
И прервал его беседу
Гневным словом: «Остолоп!»

Бухнул в чай с полчашки рома,

Пососал усы,
Фыркнул в нос хозяйке дома
И, вздохнув, достал часы.

«Только десять! Ну и скука…»

Потянул альбом
И запел, зевнув как щука:
«Тили-тили-тили-бом!»

Зал очнулся: шепот, крики,

Обмороки дам.
«Сумасшедший! Пьяный! Дикий!»
– «Осторожней, – в морду дам».

Но прислуга «господину»

Завязала рот
И снесла, измяв как глину,
На пролетку у ворот…

Двадцать лет провел несчастный

Дома, как барбос,
И в предсмертный час напрасно
Задавал себе вопрос:

«Пять минут я был нормальным

За десятки лет —
О, за что же так скандально
Поступил со мною свет!»

1910

В детской

«Сережа! Я прочел в папашином труде,
Что плавает земля в воде,
Как клецка в миске супа…
Так в древности учил мудрец Фалес
Милетский…»

– «И глупо! —

Уверенно в ответ раздался голос детский. —
Ученостью своей, Павлушка, не диви,
Не смыслит твой Фалес, как видно,
ни бельмеса,
Мой дядя говорил – а он умней Фалеса, —
Что плавает земля… семь тысяч лет в крови!»

1908

Бодрый смех

…песню пропойте,

Где злость не глушила бы смеха, —
И вам, точно чуткое эхо,
В ответ молодежь засмеется.

Из письма «группы киевских медичек» к автору