Смеха ради

Ты зря торчишь передо мной, -

Пустое всё…

Что можно с головой больной

Сказать ещё.

***

Эту майскую ночь пропустить было б очень обидно.

Просто стыдно такую чудесную ночь проморгать.

И не знать, что в глубокой тиши этой ночи, как видно,

Происходит зачатье. Вселенная дышит, как мать.

(Лев Озеров)

Порождение Вселенной.

Эту майскую ночь пропустить было б очень обидно.

Мы у ноченьки этой не знаем особых примет.

Но в глубокой тиши этой ночи, в утробе Вселенной, как видно,

В непорочном зачатье рождается новый поэт.

Нашей бедной Вселенной пришлось пережить уж немало,

Сколько всяких она без отца породила на свет…

По поэтам одним героинею-матерью стала,

А теперь что за чёрт её дёрнул на старости лет!

Но не сделать уже ничего: плод под сердцем забился,

Преждевременно слишком, немыслимо рано созрев.

После тяжкого вздоха Вселенной на свет появился…

Ну, и кто бы вы думали? Правильно: Озеров Лев.

***

Любовь была бездонной.

Но – вот удел земной! -

Она была бездомной.

И на беду зимой.

(Валентин Бобренцов)

Земной удел.

Любовь была бездонной.

Поверь, читатель мой.

Но всё же очень скромной,

Хоть летом, хоть зимой.

Ни дна нет, ни покрышки,

Доступна всем она.

Но вот зимою – слишком

Бывает холодна.

Как флаг на мачте реет,

Ветрам подвержена.

Когда любовь не греет,

Кому она нужна?

Один, хоть с неохотой,

Но взял в конце концов.

Ну, если спросит кто-то,

Скажите – Бобренцов.

***

Я в гору влез. Я пот отёр с лица.

Мир обозрел – и сердце умилилось.

И я вскричал:

– Вы слышите! Я – царь!

Но от камней лишь эхо отразилось.

(Владимир Парамонов)

Задетое Самолюбие.

Я в гору влез, от пота весь сырой.

Не верите – пусть эхо вам расскажет.

– Я царь, – кричал, – я Парамон второй!

Я б первым был, но что отец мне скажет?

Но, наконец, заметили меня,

И с трона помогли они спуститься.

Царя похитили средь бела дня,

Я даже не успел с роднёй проститься.

Приволокли меня в какой-то дом,

Где дюжий санитар с лицом усталым

Мне объяснил, хоть верилось с трудом,

Что здесь таких царей, как я – навалом.

Затем я в этом убедился сам.

Тут проживали, не считая фараона,

Князь Игорь, Керенский, Екатерины зам,

И даже было два Наполеона.

Чтоб выделиться как-то среди них,

Мне больше ничего не оставалось,

Как написать вот этот самый стих.

Поэтов, к счастью, тут не оказалось.

***

Опостылел мне терем убогий,

Опостылела эта кровать,

Те же тёплые длинные ноги

Надоело мне целовать.

(Михаил Морозов)

Опостылевшая жизнь.

Опостылел мне терем убогий.

Сколько можно в таком прозябать?

Разломайте его ради бога,

Уж пора бы квартиру мне дать.

Но не с теремом даже забота,

Опостылела эта кровать.

Каждый раз, возвращаясь с работы,

Мне приходится в ней ночевать.

И с кроватью напрасны тревоги,

Заменить можно эту кровать.

Но куда эти длинные ноги…

Ну, скажите, куда их девать?

В жизни я никого не добился,

Мне на это теперь наплевать.

Как я низко с тоски опустился!

Начал ноги свои целовать…

Что же делать, коль нету квартиры?

Привередливый нынче народ,

Ведь ко мне кроме музы и лиры

В этот терем никто не придёт.

***

Я не приверженец языческой морали,

Но в сутолочный вечер или рань

На телефонный жертвенник из стали

Готов я возложить любую дань.

(Валерий Кудрявцев )

Телефонный жертвенник.

Хоть не приверженец языческой морали,

Ты зря, дружок, вскочил в такую рань.

На телефонный жертвенник из стали

Напрасно возлагать любую дань.

Тем паче, что тебя не очень ждали,

А может быть, не ждали и совсем.

Наверное, они ещё не встали.

Дождись хотя бы, когда будет семь.

Но, не внимая голосу рассудка,

Тот голос жаждешь услыхать скорей.

Вот, наконец, уже и эта будка,

И пусто у незапертых дверей.

Монету бросил, в трубке ни гугу.

Ты вспоминаешь даже божью матерь.

Зачем к тебе всегда он, как к врагу?

Бессовестный монетопожиратель!

Уж ничего в запасе не осталось,

Иначе ты бросал бы их подольше.

Жениться бы тебе – такая малость,

Ты жертвуешь на телефоны больше.

***

Сегодня в семь повесилось пальто.

Я знаю – горю не помочь словами.

Ещё вчера отважно, как никто,

Оно размахивало рукавами.

(Анатолий Чиков)

Демисезонное пальто.

Сегодня в семь повесилось пальто.

Душа вся переполнена слезами.

Его не возвратит уже никто,

Своими это видел я глазами.

С тех пор, как только появилось здесь,

Ему пришит ярлык второго сорта.