Смехачи Мейерхольда

В глубине души Яков Александрович со времён «Аэлиты» считал Ильинского своим талисманом, полагал, что тот приносит ему удачу. Поэтому одну из главных ролей в будущей комедии он, ни минуты не колеблясь, отдал любимцу. Для того съёмки в картине стали первыми в насыщенном до предела крупными работами 1926 году.

Но прежде чем говорить об этом фильме, вернёмся на несколько лет назад, в сезон 1923 года, когда в Театре имени В. Ф. Комиссаржевской молодой артист сыграл роль Тапиоки в инсценировке романа итальянского сатирика Нотари «Три вора». И даже ещё раньше — к самому роману.

Порой случается, что достойные произведения выпадают из поля зрения читателей. Они не причислены к классике, не входят в обойму наиболее часто упоминаемых, остаются на обочине литературной жизни. Если и прорываются временами на поверхность, то в гомеопатических дозах, хотя зачастую подобные книги заслуживают лучшей судьбы. Это относится и к замечательному сатирическому роману Гумберто Нотари. (Сейчас его имя на русский транскрибируется как Умберто, но мы во избежание путаницы будем придерживаться первоначального варианта, принятого в России 100 лет назад.)

В наши дни роман «Три вора» не потерял своей злободневности. Автор высмеивает алчность и стяжательство, приспособленчество и ложь. Нужно ли добавлять, что речь идёт о буржуазном обществе — другого объекта для критики тогда и не было. Но сейчас…

Три вора представляют три разновидности жуликов: богатый предприниматель; вор-аристократ, интересующийся только крупной добычей, и воришка Тапиока, работающий по мелочам. И в спектакле Театра имени В. Ф. Комиссар-жевской, и в фильме «Процесс о трёх миллионах» Тапиоку играл Игорь Ильинский.

Нотари весело и подробно описывает «жизненный путь» незадачливого мошенника, который перебивался случайной добычей. Иногда устраивался на работу, но, поскольку не имел специальности, нигде долго не задерживался.

«Оставив фабрику, он надумал сделаться странствующим торговцем. «Буду работать, сколько и когда мне нравится, и весь заработок будет мой».

Тапиока в глубине своей первобытной, простоватой души наивно верил, что стоит ему пуститься с коробом по городам и сёлам, чтобы его лучшего достоинства товар бойко пошёл с рук, а желанные барыши зазвенели в мошне.

Ему скоро пришлось убедиться, что он ошибся в расчёте, что весь секрет торговли заключался в умении сбыть всякую залежь и гниль, показывая товар лицом и беззастенчиво выхваляя его языком. Не обладая талантом ловкой бессовестной лжи, он был обречён на гибель в борьбе с более искусными конкурентами.

Приходилось обманывать, чтобы не быть обманутым, мошенничать, чтобы не стать жертвой мошенничества.

«В конце концов, — заключил Тапиока со свойственной ему способностью проникать в корень вещей, — торговля — это то же воровство…»

Разница была лишь в названии да в более окольных путях. Тапиока предпочитал пути кратчайшие: бросив поэтому торговлю, он вернулся к воровству; оно казалось ему делом более откровенным, честным и достойным». (Цитирую по странной публикации романа в Интернете — переводчик там даже не указан.)

Суть дела заключается в следующем: банкир продал один из своих домов за три миллиона наличными в субботу вечером. Банк до понедельника закрыт, поэтому он вынужден взять всю сумму с собой в особняк. Каскарилья эти деньги украл, полиция арестовала подвернувшегося под руку Тапиоку. Суд приговорил его к шести годам тюрьмы. Однако появившийся в это время Каскарилья громогласно признаётся, что деньги украл он, и начинает разбрасывать купюры по залу суда. Все, конечно, бросились подбирать их, началась страшная кутерьма. Под шумок Каскарилья и Тапиока сбежали…

Роман легко поддаётся инсценировке. Он так и просится на подмостки, поскольку насыщен тонкими искромётными диалогами.

В немом кино не то — здесь в первую очередь требуется действие, поступки, разговоры сведены к минимуму. Поэтому по сравнению со спектаклем роли артистов отчасти проигрывают.

Во вступительных титрах троица представлена таким образом: Тапиока, вор-оборванец; Каскарилья, вор-джентльмен; Орнано, банкир. Режиссёр подобрал мощную компанию. Банкира Орнано играл один из великих мастеров Малого театра Михаил Климов. Опытный театральный артист в кино снимался впервые. А вот исполнителю роли Каскарильи Анатолию Кторову сниматься не привыкать: уже четвёртый фильм. Это близкий друг Ильинского, они познакомились в студии под руководством Ф. Ф. Комиссаржевского. Настоящая фамилия Анатолия очень простая, совершенно не артистическая — Викторов. Ему хотелось выступать под более оригинальной, редкой фамилией. Получить таковую ему удалось, удалив первые две буквы из подлинной. Псевдоним оказался более чем редким: на всю Москву Анатолий Петрович был единственным обладателем такой фамилии.

Кторов был очень требовательным актёром. Всё у него было отточено: движения, мимика, дикция. Последняя в немом кино, увы, значения не имеет. Можно представить, как он произнёс бы с неподражаемой дикцией самую известную фразу из этого фильма: «Главное в профессии вора — вовремя смыться».